Николай Гумилев

И все же, хотя, казалось, все мыслимые положительные предпосылки для заключения союза были налицо, истинным результатом этих добровольных совместных усилий стал не приход интеллигенции в Церковь, а, наоборот, новое, небывалое еще в истории России, уже не общественное, а религиозное отчуждение демократической интеллектуальной элиты страны от Православия. Стало гораздо хуже: если раньше, в XIX веке интеллигенция обладала хотя бы формальной «воцерковленностью» — в виде уступки «народным традициям» и «гражданской необходимости», — то теперь наступает период принципиального разрыва, выхода из церковной ограды — по соображениям совести. На это особо обращал внимание в речи, открывавшей «Гумилевскиечтения» 1996 года, академик А. М. Панченко: «Церковь расходится со светским обществом. А вот к концу XIX века наступает перелом, стремление к какой-то религиозности, среди людей общества. Ведь вообще “серебряный век” — это очень религиозно окрашенный век. Я не имею в виду, что эта религиозность — православная; но несомненно то, что интеллигенция — и прежде всего интеллигенция — начинает тянуться к вере. […] Тогда же обер-прокурор разрешает религиозно-философские собрания. Там интеллигенты и церковники собираются, знакомятся…[…] Там выступают Мережковский, Розанов… Но из этого ничего не выходит, и через два года тот же обер-прокурор синода, К. П. Победоносцев, эти собрания запрещает. И все равно религиозная тоска в обществе проявляется сильней и сильней и — ищет выхода. Причем, наряду с мистикой, столоверчением, кликушеством происходит какое-то бегство из Церкви. Это бегство — явление очень интересное. Были, конечно, люди с простой и ясной верой, с теплой душой — вроде о. Иоанна Кронштадтского, но и не случайно возрастали среди них будущие “обновленцы”, например, знаменитый “живоцерковник” Александр Введенский, будущий прихвостень советской власти; тут же и Распутин со всей своей “свитой”. В каких уродливых формах воплощается религиозное рвение! Прежде всего, в сектантстве: духоборы, молокане, тот же Лев Толстой и “толстовцы”… Тут сказали свое слово и писатели “серебряного века”» (Панченко А. И. «Серебряный век» и гибель России. Речь, произнесенная 15 апреля 1996 г. на открытии конференции // Гумилевские чтения. СПб., 1996. С. 7–9).

И ведь действительно — сказали.