Никогда-никогда. Часть 1

Сайлас: «Мой папа…»

Сайлас: «Где ты?»

Сайлас: «Алло?»

Парень возвращается с курицей и блюдом с картофельным пюре. Много еды.

— Еще раз, как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Ты такая сука, Чарли, — морщится он, ставя тарелки передо мной.

Переводит взгляд на Джанет.

— Извини, — добавляет он.

Она пожимает плечами.

— Как тебя зовут? — интересуется она с полным ртом еды.

— Дувр. Это то, как называют меня мои друзья.

Я киваю. Дувр.

— Так, в прошлые выходные…, - продолжаю я.

Дувр откусывает.

— Да, это было безумием. Я не ожидал увидеть тебя здесь снова в ближайшее время.

— Почему нет? — откликаюсь я.

Я пытаюсь быть спокойной, но мои внутренности в ужасе подпрыгивают.

— Хорошо, твой парень был очень зол. Я думал, что он собирался вывалить тут все свое дерьмо, прежде чем его выгнали.

— Вывалить свое дерьмо…? — я изменяю свой тон, так что это не до конца вопрос. — Вывалить свое дерьмо. Да. Это было…

— Ты выглядела обозленной, — объясняет Дувр. — Не могу тебя винить. Тебе могло бы здесь понравиться, если бы Сайлас все не разрушил.

Я сажусь сложа руки, курица вдруг кажется непривлекательной.

— Да, — соглашаюсь я, взглянув на Джанет, которая смотрит на нас обоих с любопытством.

— Ты закончила, сестренка? — спрашиваю ее.

Она кивает, вытирая жирные пальцы о салфетку. Я вытаскиваю двадцатку из кошелька и кладу на стол.

— Не надо, — морщится Дувр, отталкивая ее подальше.

Я наклоняюсь, пока наши глаза не оказываются на одном уровне.

— Только мой парень может покупать мне ужин, — обрезаю я, оставив деньги на столе.

Я иду к двери, Джанет следует за мной.

— Ну и отлично! — кричит мне вслед Дувр, — Живешь по этому правилу, можешь есть бесплатно семь дней в неделю!

Я не остановлюсь, пока не добираюсь до автомобиля.

Что-то случилось там. То, что сделал Сайлас, почти вывалив свое дерьмо.

Я завожу машину и Джанет выпускает громкую отрыжку. Мы обе одновременно смеемся.

— Никаких больше «Доритос» на ужин, — объявляю я. — Мы можем научиться готовить.

— Конечно, — пожимает она плечами.

Все нарушали свои обещания, данные Джанет. Она считает, что вокруг нее один смрад. Мы не разговариваем оставшуюся часть поездки домой, и когда я заезжаю в гараж, она выпрыгивает из машины прежде, чем я выключаю мотор.

— Мне тоже было приятно провести с тобой время, — кидаю я ей вдогонку.

Я представляю, как я захожу в дом, а мать Чарли ждет ее, возможно, чтобы поругать за то, что взяли машину, но когда я шагаю в дом, все темно, за исключением света под дверью нашей с Джанет спальне.

Мать ушла спать. Мать не заботится. Это идеальный вариант для моей ситуации.

Я могу обыскать все вокруг и попытаться выяснить, что случилось со мной, без вопросов и правил, но я не могу не думать о Джанет, о том, что она просто маленький ребенок, который нуждается в родителях.

Все так облажались.

Джанет слушает музыку, когда я открываю дверь.

— Эй, — зову я.

У меня вдруг появляется идея. — Ты не видела мой iPod?

Музыка говорит о человеке многое. Мне не нужно помнить, чтобы знать это.

— Я не знаю, — она пожимает плечами. — Может быть, на чердаке, где все твое дерьмо.

Все мое дерьмо?

На чердаке?

Я вдруг оживляюсь.

Может быть, у меня есть больше, чем мягкое покрывало и пачка плохих романов.

Я хочу спросить ее, какое именно дерьмо, и почему мое дерьмо на чердаке вместо того, чтобы быть в нашей общей спальне, но Джанет засовывает наушники в уши и прилагает все усилия, чтобы игнорировать меня.

Я решаю, что оптимальный вариант — это подняться на чердак и проверить свои вещи.

А теперь, где чердак?

Глава 8

Сайлас

Когда я ставлю машину на свою подъездную дорожку, входная дверь открывается и Эзра выходит на улицу, заламывая руки. Я вылезаю из машины и подхожу к тому место, где она стоит с широко открытыми глазами.

— Сайлас, — произносит она дрожащим голосом. — Я думала, он знает. Я бы не говорила, что Чарли была здесь, но вы, кажется, не скрывались, поэтому я подумала, что все поменялось и ей разрешили сюда…

Я поднимаю руку, чтобы остановить ее от дополнительных ненужных извинений.

— Все хорошо, Эзра. Правда.

Она вздыхает и засовывает руку в фартук, в который все еще одета.

Я не понимаю ее нервозности, или почему она думала, что я буду ругаться. Я показываю ей больше уверенности своей улыбкой, чем вероятно необходимо, но она выглядит так, словно нуждается в этом.

Она кивает и следует за мной в дом. Я замираю в прихожей, потому что не достаточно хорошо знаком с домом, чтобы быть в курсе того, где мой отец мог бы быть в данный момент.

Эзра прощается со мной, пробормотав «спокойной ночи», и поднимается вверх по лестнице. Она, должно быть, живет здесь.

— Сайлас.

Звучит как мой голос, но более старый. Я поворачиваюсь, и вдруг оказываюсь лицом к лицу с человеком со всех семейных фотографий, висящих на стенах. Хотя, сейчас у него отсутствует блестящая фальшивая улыбка.

Он осматривает меня сверху вниз, как будто даже взгляд на своего сына его расстраивает.

Он поворачивается и идет через дверь, ведущую из прихожей. Его молчание и уверенная походка, предполагают, что я следую за ним, что я и делаю.