Нихт капитулирен!

— А еще нам придется вдвое, если не больше увеличить китайцам поставки по бросовым ценам, потому что из СССР они технику получать перестанут сразу, и это для нас не очень-то хорошо. Казна пуста, черт бы подрал идиота Гувера, а дать япошкам вылезти из китайской трясины нельзя – сразу же начнут искать новый кусок пирога, который можно урвать, — поморщился президент.

— Брось, ну увеличим немного поставки, — усмехнулся Бирнс. — Какую там технику Советы могли китаёзам поставлять?

— Да ты знаешь, не самую плохую, судя по докладам, — отметил президент, и отпил глоток уже порядком остывшего чая. — Даже хорошую.

— Франк, не смеши, у меня больная спина, — фыркнул сенатор. — Да они даже не знают, как сделать танк! Один слизали у французов, второй украли у нас.

— С той поры они его неплохо усовершенствовали.

— Кто? Эти дикари? Эти татары?

— Ну, не все же там татары, — отметил Халл.

— Да, — неожиданно легко согласился Бирнс. — Не все. Главный у них – грузин.

— Джентльмены, мы отвлеклись, — произнес Рузвельт, когда все трое отсмеялись. — Усиливать Японию новым линкором крайне нежелательно. Она давно вышла из Морского договора и теперь пытается догнать нас на море. Успешно пытается. И чем дольше они провозятся в Китае, тем лучше для нас – экономика начинает оживать, новые корабли строятся, безработица падает…

— Ну, пусть кто-нибудь другой «Тирпиц» купит, что ли, — развел руками сенатор. — Бразилия какая-нибудь.

— На какие миллионы? — поинтересовался Халл. — Или вы готовы выбить в Конгрессе для нее кредит?

— Ну… Ну, не знаю. Мы тоже не потянем.

— И если начнем мешать этой сделке открыто, нас не поймут ни в Англии, ни в Германии, ни в Японии, — печально заметил Рузвельт. — Если бы договориться с гэнро Киммоти, он сторонник дружбы между Японией и США, но он уже слишком стар, а князь Коноэ нынче в силе… Нет, боюсь что ничего не выйдет, хотя пробовать надо.

— Ну, корабль, насколько я знаю, еще даже не спущен на воду, — произнес госсекретарь Халл, и улыбнулся.

— Ты имеешь в виду? — приподнял бровь Бирнс.

— Именно, — ответил Халл. — Совершенно верно, господин сенатор, сэр. Ты совершенно точно угадал мои мысли. Необходимо сделать так, чтобы Германии самой нужно было это корыто. И нужно как воздух!

— Хм, — произнес Рузвельт. — Тогда война Гитлера и Сталина вдвойне не в наших интересах. Пускай лучше tovarishi помогают нам держать японцев в Китае, а Германия воюет… Да, пожалуй – с Францией. Собирайся, друг мой, ты летишь в Берлин. Нам давно нужно было, э-э-э, пригласить их офицеров к нам на учебу, в рамках обмена опытом.

— Думаешь, они клюнут на приманку? — хмуро спросил Бирнс.

— Ну конечно! — президент радушно улыбнулся своему соратнику. — Они тщатся доказать первенство германской нации над остальными, хотя любому дураку понятно, что первое место Богом предназначено для нас, англосаксов.[16]

Где-то в Германии, Лаборатория 116

23 декабря 1938 года, около пятнадцати часов дня

Иногда бывают секреты, которых простым смертным лучше не знать – целее будут. Государственная тайна к таким вот, неприятным во всех отношениям секретам, безусловно относится, отчего местоположение объекта, носящего скромное название «Лаборатория 116» знало весьма и весьма ограниченное число людей.

Руководил лабораторией (под присмотром чина из СС, разумеется, но ведь мы все взрослые люди, геноссе, мы понимаем, что такое режим секретности) некто профессор Эрвин Шульц. Человек он был небесталанный, одаренный даже, однако в личной жизни глубоко несчастный. Супруга его, Марта, в девичестве Реттих, полностью оправдала свою фамилию,[17] бросив бедолагу профессора десять лет назад, всего через год после свадьбы, ради молоденького аспиранта-еврея. Можно ли представить, насколько идеи национал-социализма сразу стали близки бедняге Шульцу? Впрочем, пугаться не стоит – профессор занимался вовсе не медициной, так что людей он если и мучил, то исключительно своих подчиненных, и то во имя работы и в силу взрывного темперамента, который недруги именовали мерзким характером. Занимался Шульц радиоэлектроникой… В некотором роде.

Будучи ученым, исследователем, он изучал радио— и электромагнитные волны, что, согласитесь, совершенно невозможно без знания устройства приборов, их самостоятельного совершенствования под личные нужды, а то и вовсе – собирания по винтику и проводочку.