Никак иначе (СИ)

И чавкающие звуки, этому подтверждение. Пошлые шлепки, и мои несдержанные стоны, тоже этому подтверждение. Это невозможно, но это так, и я сама толкаюсь бёдрами к нему навстречу, закатывая глаза и мало что, соображая, и шепчу «Да!»

Саша заглядывает в моё перекошенное лицо.

— Ах, ты кошка голодная, — шепчет он, оглаживая мои скулы, стирая дрожки слёз. — Течёшь даже так!

— Хочешь, кончит, зеленоглазая? — рычит позади Кир, продолжая вбиваться в меня, сотрясая все мои внутренности.

— Да, — задыхаюсь я. — Да, да!

— Тогда скажи кто тебя трахает лучше всех?

— Ты, — тут же отвечаю я, выгибаясь ещё сильнее, и принимая его уже без зажима. Это больно и сладко одновременно. Это космос, в котором я никогда не была, и я задыхалась от этого напора, но прервать это, нет никаких сил.

— Вы, — поправилась я на одном дыхании, вместе со стоном.

— Чья ты сучка? — снова рычит позади Кир, и начинает медленно кружить возле моего клитора, легко его поглаживая.

— А-а-а! — вырывается у меня, и я впиваюсь зубами в мат.

Невыносимо! Так ещё острее, когда он так нежно касается меня, а сам словно отбойный молоток, я просто теряю рассудок.

— А ну-ка ответила на вопрос! — рявкает Кирилл, и прекращает всякое движение, и мне не даёт, двигаться удерживает, пресекая всякие попытки дёрнуть бёдрами. Мне-то нужно совсем чуть-чуть. Я поворачиваю голову и впиваюсь в темный взгляд Саши, он уже разделся и наглаживал свой член, гладя на нас.

— Ненавижу вас! — сжимаю зубы. — Я ваша сучка! Ваша!

— И только попробуй еще раз сбежать, — Кир ускоряется, и доводит меня до фееричной разрядки. Я настолько отключаюсь, что прихожу в себя, только когда понимаю, что сижу на Саше спиной к нему, и он легко руководит мной, вдалбливается снизу в разгорячённое лоно, а передо мной стоит Кир. Он стягивает со своего члена презерватив, и толкает ещё эрегированный орган в мой рот. Я неосознанно упираюсь в его бёдра, потому что эта махина пугает меня, но заглатываю так глубоко, как могу. Мужчины рычать, а я разнеженная оргазмом позволяю делать с собой все, что им угодно. И пока Кирилл толкается в мой рот, сбивая моё итак неровное дыхание, Саша наряду с тем, что вбивается снизу, ещё и разминает пальцами мой анус, позиция у него самая, что не наесть удобная для этого. Я зажата и заткнута со всех сторон, и эта уязвлённая поза до одури возбуждающа. Они перемежают рык и стоны с матами, и грозят мне, что если ещё раз я доведу их до такого состояния, то не соберу ног, только я, по-моему, уже так их не соберу. Саша ощущается во мне не так остро, как Кир, но все же, чувствительно, особенно если учесть, что он проталкивает уже два пальца в мой анус, а я даже протестовать не могу, у меня закрыт рот огромным членом, что вдалбливается так, что печёт горло. Да только я и не хочу протестовать. Я, наверное, и вправду голодная кошка, нимфоманка, которая кайфует от жёсткого траха, раз ловлю дикий восторг от всего происходящего. Но я ловлю. Наслаждаюсь своим подчинением им. Своей уязвимостью, и в то же время своей властью над ними. Мне невероятно хорошо между ними, какими бы циничными и грубыми они не были. Они правы, я их сучка.

— Замри, — командует Кир, зафиксировав мою голову, и вставляет член так глубоко, что у меня перехватывает горло, я смотрю на него широко раскрытыми глазами, и сглатываю, и он кончает, обжигая моё горло, горячим семенем. — Давай глотай! — поглаживает он меня по голове.

Саша продолжает ритмично вдалбливаться снизу, и когда Кирилл освобождает меня, он снимает меня с себя, и заваливает на спину, закинув мои ноги к себе на плечи, и в пару толчков доводит меня снова до разрядки, а потом кончает сам, заливая мой живот горячей спермой.

— Размажь по коже, конфетка, — хрипит его голос, и я послушно растираю его семя по своему животу.

К резкому запаху пота, теперь ещё примешивается наш смешанный запах секса.

10

— Кирилл, а ты вправду директор? — спрашиваю я, развалившись на груди у Саши. Он лениво поглаживает меня по спине и жуёт пиццу, которая лежит тут же, в коробке, на кровати, между мужчинами. Я отказываюсь от ночного обжорства, и они без зазрения совести делят её на двоих, быстро уничтожая.

После спортзала, был душ. В него меня внёс на плече Кир, прошествовав по всему дому, в чём мать родила, и меня пронёс пятой точкой кверху. В душе был ещё один секс. Меня снова зажимали между крепких тел, снова несдержанно и откровенно касались, высекали искры. И я горела. Плавилась в их руках, снова видела звёзды. Но так ведь не бывает. Чтобы постоянно до исступления, до потери пульса. В общем, меня отправили первой от греха подальше, и помывочные процедуры завершили уже без меня, благо размеры ванной позволяли, хоть десятерым мыться.

А потом я выпросила белую майку у Кирилла, и мы, устроившись на кровати, в одной из комнат, причем оба мужчины так и не оделись, и лёжа поглощали принесённую Сашей пиццу.

— Да, директор, — отвечает Кирилл, откусывая кусок пиццы, и что-то разглядывает в телефоне, — а что не похож? — усмехается он, прожевав кусок.