Нифриловая башня

От внезапного предчувствия у Ольхи на висках выступила испарина. Чутье било в набат, эта кошка может быть важной зацепкой. Чтобы морок, после того как его растворили, воссоздал себя заново, нужен довольно сложный образ заклятия и крупная монета. Она решила, не выдавая своей заинтересованности, расспросить Хухлю подробней.

– Кто-то, похоже, не пожалел на эту кошку пятнадчика… – начала она делано безразличным голосом.

– В смысле? – не понял Хухля.

– Ну раз кошка шляется по столовой, значит и монета, на которой она записана, тоже припрятана где-то здесь, – пояснила она, – Рано или поздно студенты догадаются, найдут монету и приберут себе. Представь себе, Хухля, эта монета может быть прилеплена прямо под нашим столом.

Хухля с сомнением смотрел на Ольху, соображая. Наконец он спросил:

– А почему ты решила, что там именно пятнадчик?

– Потому что на меньшую монету такой сложный морок не поместится.

Хухля решительно отодвинул стул и полез под стол. Ольха прыснула.

– Ты бы дождался, пока люди разойдутся.

Но Хухля уже вылазил обратно из-под стола.

– Под нашим столом монеты нет, – сообщил он расстроенно, – А ведь и впрямь любопытно, что тут делает эта кошка?

– Слушай, Хухля! – Ольха подалась вперед и перешла на шёпот заговорщика, – А может, она разговоры подслушивает или следит здесь за кем-то?

Хухля рассмеялся, давая понять, что шутку оценил, но спохватился.

– А ведь ты может быть и права, – сказал он, – Этот морок запросто могли сюда подкинуть наши шпионы.

– Погоди, погоди, Хухля. Не дури мне голову. Какие такие шпионы? И почему они «наши»?

– Факультет разведки. Ты, правда, не знаешь?

– Что-то я совсем ничего не понимаю, – теперь Ольха была сбита с толку, – Я ведь здесь уже месяц как, но никакого такого факультета разведки не видела. И в расписании его нет!

– Ну да. Конечно. Ты же, волчица, до мелочей не нисходишь. На кой ляд тебе сдалось последовательное обучение с первого курса, – съязвил Хухля, – На обзорных лекциях, кстати, рассказывают обо всех факультетах.

– Хухля, не надо нравоучений. Давай по делу.

– Ну если по делу, – Хухля посерьезнел, – То разведка – это даже не столько факультет академии, сколько самостоятельное учебное заведение. Вернее будет сказать, туда могут попасть те выпускники, которые уже закончили академию с отличием и показали какие-то выдающиеся способности.

– Это что, какая-то академия после академии?

– Да, вроде того. Поэтому их и в расписании нет. И ведут они себя довольно скрытно. Что понятно, в общем-то. Положение обязывает.

– М-да. И много народу тут из разведки? – Ольха покрутила пальцем, как бы обводя обширный столовый зал.

– Не смеши меня, волчица, они живут отдельно, они же избранные, – полный недоумения взгляд Ольхи Хухля по всей видимости принял за недоверие, и пустился в объяснения, – Ну смотри. Вот там за нашими стенами простые рядовые копейщики, которых сотники гоняют в хвост и в гриву, мечтают попасть учиться в академию, точно так же, поверь мне, те, кто учится в академии, мечтают по окончании учебы, попасть на факультет разведки.

– То есть, что-то на вроде того, что они лучшие из лучших? – уточнила Ольха.

– Ага. Что-то на вроде, – подтвердил он.

– Только я не поняла. Они где-то не здесь учатся? Где их земля, где их здания?

– А-а, вот это хороший вопрос, – довольный произведенным впечатлением Хухля заухмылялся, – Они тоже живут здесь, только их землица ловко припрятана между конюшнями и служебными пристроями. Сознайся, ты бы ни за что не догадалась…

Ольха решительно поднялась из-за стола:

– Пошли.

– Куда? – не понял Хухля.

– Туда! – ответила Ольха с ударением, – Покажешь мне этих шпионов.

Хухля вздыхал и бурчал, но ему пришлось-таки встать из-за стола и повести Ольху к «шпионам».

– Вот, что меня в тебе раздражает, волчица, – жаловался он, – Так это твоя неуемность. Если тебе что в голову втемяшится, все! Гаси нифрил, танцульки отменили.