Нифельшни из Хаоса

Как же его здесь найти, среди тысячи бесформенных, с трудом узнаваемых каменных истуканов? Как отыскать верного, преданного до конца друга.

Того, кто задолго до начала этой не оглашенной войны, подставил свою спину, чтобы смертельные обстоятельства не превратила хрупкую беглянку в мокрое место. Ее бесконечно близкий друг. Единственная искра разума в этом царстве Хаоса. Тот, кто показал, что не все они сжираемые злобой и голодом чудовища.

— Сатис! — От обреченного крика голос сорвался на хриплый вой. — Сатис, пожалуйста! Ты не мог угаснуть. Ты не мог оставить меня одну! Пожалуйста, пожалуйста…

Она обещала покой его израненной душе. Обещала, что сможет защитить также, как он защищал ее: самоотверженно, без оглядки на собственную жизнь.

Они всегда были вместе: сопливая девчонка, которая просто хотела выжить, и ее верный страж.

— Ты же поклялся… — Она смахнула слезы. Слишком много потерь для одного дня, слишком много боли для одного расколотого сердца. — Ты же поклялся, что всегда будешь рядом и пойдешь со мной до конца.

— Мар, — позвал ее встревоженный голос сестры. — Мар, у нас… кажется, новая проблема.

Марори обернулась, слепым взглядом уставилась на катящуюся в их сторону красночерную бурю, впереди которой, словно непотопляемый корабль, шествовала Темная.

За пределами стен ей не нужна была маскировка, и теперь Крээли с наслаждением обнажила свою истинную природу.

Хель попятилась, вопросительно уставилась на сестру.

А Марори безразлично разглядывала крылатую, покрытую толстыми каменными пластинами фигуру, в которой от Крээли остались разве что ртутного цвета глаза на некоем подобии лица. Четыре метра? Пять? Или больше? Какая разница, сколько роста в возрожденной богине, если она все равно им не по зубам.

— Сотни три. — прошептала Хель. кивая на шипящую, скалящуюся в голодном предвкушении скорой трапезы толпу не-мертвых за спиной Темной. — Что будем делать, сестренка?

Марори смахнула слезы.

Это конец.

Даже если Темная не убьет их сразу, она больше не допустит ошибки и не позволит своим подопытным крысам сбежать из клетки.

— Мы будем умирать стоя. Хель. — со злой усмешкой сказала она. — А напоследок собьем позолоту с этого золотого болванчика.

— Это хороший план, сестренка.

И Хель сделал то, чего не делала никогда раньше — крепко взяла ее за руку.

— Я предлагаю вам сдаться, — сказала Темная.

Не сказала — прогудела, словно дикий ветер в каньоне. Марори заложило уши, в голове зазвенело. Голос богини, как оказалось, был ничуть не менее убийственным, чем она сама.

— Мне не интересно убивать вас, как двух мокрых зверьков, которые решили, что вырваться из клетки и сбежать — это почти одно и тоже.

— Если она еще хоть слово скажет, я сдурею, — морщась от боли, прошептала Хель. Ее ладонь вспотела, но пальцы сжались вокруг руки Марори еще крепче.

— Если хочешь и можешь — попробуй нас взять! — выкрикнула Марори Темной.

Та выдохнула — и воздух вокруг наполнился удушливыми обжигающими легкие испарениями.

— Она нас поджарит, — хихикнула Хель. — Или сначала шкуру снимет?

— К счастью для тебя, рогатая подделка, ты не нужна мне живой, и я не собираюсь тратить время, измываясь на твоим никчемным телом. — Крээли повела рукой — и орда не-мертвых рванула вперед, как спущенные с цепи голодные псы. — Но моя непутевая дочь еще может пригодиться, поэтому я отрублю ей ноги, чтобы она больше не пыталась убежать от судьбы.

Не-мертвые приближались слишком быстро и их было слишком много. Но Марори все же попыталась прикрыть их с Хель плотным коконом. Нити Хаоса натужно застонали, когда на невидимую упругую оболочку разом навалилась сотня рычащих, брызжущих слюной тел. Марори едва устояла на ногах, и Хель вовремя придержала ее за локти, помогая сохранить равновесие.

— Я в порядке, — Марори собралась с силами, сконцентрировалась на Нитях Хаоса, которые пульсировали вокруг нее, словно причудливая пылающая сеть.

Хель кивнула, растерла ладони, собирая прямо из воздуха шипящие сгустки. Она кривилась, и кончики ее пальцев стремительно покрывались волдырями, которые тут же лопались, вскрывая обожженную плоть. Она не могла прикасаться к Хаосу так, как Тринадцатая, и каждая манипуляция стоила ей невероятных страданий, но Хель было не остановить.

— На счет три, сестренка, — сказала она, хищно поигрывая двумя тяжелыми призрачными плетками.

Сейчас она выглядела как какая-то сумасшедшая мучительницы из Бездны, но этот лихой вид добавлял решительности. Что ж, по крайней мере, они покажут красивое шоу!

Кокон наконец треснул под натиском не-мертвых. Хель сделала замах — плетки, описав над ее головой сверкающие кольца, с алчным свистом опустились на головы первых смельчаков. Черепа треснули, плоть распалась на части. Еще удар — и в воздух взметнулась черная кровь.

В этот момент Марори жалела лишь об одном: что тамаката, судя по всему, теперь уже в руках Темной и вернуть оружие, которое она почти подчинила, теперь уже не представится возможным.