Нифельшни из ХАОСА

Крэйл поблагодарил его взглядом, и светлого засранца тоже, хоть в радужных глазах спектра читалось презрение. Конечно, он сделал это не для него, а просто потому, что в этом противостоянии они оказались по одну сторону баррикад. Он никогда не простит Вандрику издевательств. Которые будет носить на своем теле до конца жизни.

— У нас нет полномочий разглашать эту информацию, но к происходящему как-то причастна Лига, - резко проговаривая слова, сказал спектр-хранитель.

Остальные резко поднялись, хором осудили «болтливого» коллегу.

— Приказ Совета не обсуждается, - сказала женщина. - У вас есть время до завтра. Вечером здесь будут уполномоченные представители для опечатывания. Военные уже начали эвакуировать людей из прилегающих територий. - Она посмотрела в сторону Крйэла, но не на него самого. - Ваш дом, младший Шаэдис, попадает в радиус, так что очень советую не корчить из себя храбрецов, а подумать о том, что вы и ваши друзья живыми будут еда полезнее.

— Полезнее кому? - Он рванулся вперед, чувствуя, как от желания разорвать ее на куски ноют клыки.

— Крэйл, не надо. - Ниваль поймал его за локоть, вернул на место.

— Никто из вас так и не понял, что бежать ^ке некуда, - все-таки не смолчал шанатар.

Женщина оставила его слова без внимания, вышла. Гаст-за ней, напоследок напомнив Дамиану, что распоряжение Совета так и осталось лежать у него на столе. Вероятно, он все еще надеялся, это Л орда-демона можно переубедить с помощью одной бумажки с большой печатью.

Но гаст задержался.

— Если у вас есть какой-то дополнительный план, то самое время его разыграть, - сказал он с улыбкой обреченного. - Потому что времени у вас нет. Лига полностью вышла из-под контроля, дознаватели больше не сдерживают себя сигмированием.

Понятия не имею, как они провернули этот фокус.

Дамиан зло оскалился.

— Я предупреждал, - только и сказал он.

— Мы все крепки задним умом, - пожимая плечами, согласился Хранитель. - Так или иначе, а завтра вечером они все тут опечатают. Возможно, кого-то вывезут силой, в чем я лично сомневаюсь. И... удачи, что бы вы ни задумали.

Он вышел, и дверь за ним захлопнулась, поднимая в воздух сотни так и не озвученных мыслей. Магистр еще раз пробежал взглядом по письму, отшвырнул и процедил пару ругательств сквозь стиснутые зубы. Конечно, все были на взводе.

— Мар ушла в Хаос, - сказал Крэйл. - И я не позволю запечатать это место, пока она не вернется.

— Ия,- поддержал Нотт.

Ну конечно, ведь ему тоже есть кого терять.

— Никто из нас с места не сдвинется, пока она не вернется, - со свойственной ему меланхолией, согласился Ниваль. - Нам некуда идти. У меня больше никого и нет, кроме вас всех и Дра'Мора.

Дамиан кивнул, все еще косясь на пергамент, будто пытался прочесть что-то между строк. А когда заговорил, что в его голосе не было и капли сомнения, лишь твердая уверенность в том, что они поступают правильно.

— Значит, мы сделаем то, что должны сделать - выгоним пинками под зад.

Глава восьмая

— Тринадцатая... Тринадцатая...

Голос колотился в сознании сотней крошечных иголок, проникал так глубоко, что казалось: он идут откуда-то изнутри нее самой. Как будто в недрах сознания вдруг пробудилась крошечная свободолюбивая сущность и отчаянно требовала выпустить ее на волю.

Марори с трудом разлепила веки, моргнула, пытаясь сконцентрироваться хоть на чем- нибудь. Казалось, она проваливается в бездну, падает в бесконечность, откуда ^ке раздаются приглушенные голоса и шепот. Что это?

— Тринадцатая... - Снова позвал все тот же голос. - Ше почти все закончилось, но тебе нужно проснуться.

Марори застонала, когда тень нависшего лица вызвала приступ тошноты. Она не видела черт, но узнала голос.

— Я помогу.

— Нет.

Марори кое-как стряхнула холодную ладонь, которая обхватила ее руку и потянула было вверх.

— Ты такая же своенравная, как и он, - пожурил голос, но противиться ее желанию не стал. - Все и всегда хочешь делать сама, даже если точно знаешь, что обречена на провал.

Марори свесила ноги со стальной столешницы, попыталась встать - и грузно упала на колени, при этом больно стукнувшись лбом об какой-то угол. В сознаниивспыхнула тухая боль, по лицу потекла кровь, а в воздухе появился крепкий запах соли. Что бы это значило?

— Не трогай меня.

Марори снова попыталась избавиться от цепких рук. Но на этот раз собеседница не была такой покладистой: подхватила под подмышки, поставила на ноги и поймала за подбородок. Странно, но это помогало Марори не шататься из стороны в сторону не упасть, поддавшись слабости.

— Я слишком долго плела эту паутину, дорога, чтобы теперь меня остановило одно твое «не трогай». - Злости в голосе не было вовсе, лишь спокойная уверенность в собственной правоте. - Ты еще слишком слабая, но так и должно быть. То, чем ты должна стать, требует полной отдачи. Перерождение очень болезненный процесс.

— Снова перерождение? - Марори облизала сухие потрескавшиеся губы, поелозила языком во рту. Сухо и липко, десна словно окаменели.

— На этот раз - последнее и окончательное. Ты, дорогая, слишком уникальный экземпляр, чтобы с тобой все было легкой просто.