Ничто суть всё

Так что я ничего не могу сделать, чтобы перестать искать?

Никого нет, а пытаться перестать искать — это поиск того, чтобы перестать искать! Дело не в том, что вы ничего не можете сделать. Там просто никого нет. Всё, что есть, — жизнь. Всё, что есть, — бытие. Оно не происходит с кем-то. Это просто бытие. Трудность в том, что вы думаете, что вы человек, который должен что-то найти. Нечего находить. Нечего ждать. Абсолютно нечего знать или осознавать. Это — всё, что есть.

Так каким же образом осознание этого всё меняет?

Позвоните мне, когда это произойдёт. Это просто совершенно не поддаётся описанию. Вы этого не осознаёте, осознание этого с вами происходит. Это потрясающе. Извините.

Хорошо.

И что в этом потрясающего, так это то, что это не экстаз, это не блаженство. Это совершенно неописуемо. Видимо, это произошло с кем-то во Франции во время выездного семинара на выходные. Он наполовину переплыл реку, и тут это произошло, а рядом с ним плыл другой парень, и он понял, что «Я никак не смогу описать ему, что это такое». Это абсолютно потрясающе, но что удивительно — это нечто абсолютно обыкновенное и естественное. Для ищущего существует пелена между ищущим и безвременным бытием. Это пелена отделения. Она иллюзорная, но очень сильная, и мы не можем сквозь неё видеть. И мы продолжаем видеть всё, что есть «там». Мы не понимаем, что бытие не вовне или внутри, не сверху или снизу, не «до» или «после».

Но у него есть какое-то иное чувственное…

Нет. Нет. Нет никакого иного чувства. То, что вижу я, видите и вы. Ничто не меняется, но всё видится так, как оно есть.

Это другое восприятие?

Восприятие полностью, фундаментально другое. Однако это восприятие возникает в бытии.

+ + +

Тони, по своему опыту я замечаю, что есть что-то, что осознаёт все эти вещи: я осознаю мысли, которые приходят мне в голову, разного вида причины, разного вида следствия, разные чувства, однако, когда я смотрю, кто же такой этот «я», там ничего нет. И, однако, есть что-то, что осознаёт всё, что происходит.

Осознанность всё ещё почти неуловимо двойственная. Существует осознанность того, что вы сидите на стуле. Так что есть две вещи — сидение на стуле и осознание этого. А освобождение находится абсолютно за пределами наблюдателя, осознанности и всего такого. Осознанность — это всё ещё опыт, переживание. И трудность с такими вещами как самоисследование заключается в том, что люди входят в эту осознанность, но не могут в ней надолго оставаться — очевидно, так как она всё ещё находится в этой истории о времени и пространстве. Это всё ещё часть сна. Это всё ещё преходяще. Оно приходит и уходит. В ней нельзя остаться надолго, а мы пытаемся и не можем.

Существует лишь одна константа — бытие. Оно никогда не уходит. Оно не приходит, и оно не уходит. А мы бегаем и ищем его: «Где оно? Где же оно?» Нельзя практиковать бытие. Кто-нибудь практикует дыхание? Кто-нибудь практикует сидение на стуле? Нельзя достичь бытия. Бытие — это всё, что есть, и оно разговаривает посредством чувств.

Чувства кричат нам: «Смотри, вот я где». Пять чувств, эмоции и мысли — всё это бытие, которое просто есть, и ищущие ищут то, что уже есть, то, что просто кричит о себе, и вместе с тем не может быть познано.

+ + +

Где же тогда место смерти, ведь тогда уже не будет бытия?

Всё это и есть о смерти. Вы пришли сюда умереть. Вы заплатили десять фунтов… (смеётся) На самом деле, это довольно дёшево. Всё это — об окончании сна об индивиде. Это о смерти отдельного индивида.

Да, но не о настоящей смерти.

Это то, что происходит в момент физической смерти. При физической смерти всё, что остаётся, — это освобождение. Смерть — это конец сна об отдельном существовании индивида. И это происходит, или когда человек пребывает в теле, или во время явления, которое мы называем смертью.

Но когда, как вы говорите, исчезает сон об отдельном существовании, человек всё ещё находится здесь.

Здесь никого нет… Вы разговариваете с «ничем».

Здесь есть тело. Я это имею в виду, когда говорю о настоящей смерти. Наше тело всё ещё здесь.

Это не чьё-то тело, это бытие в форме тела.