Ничто не вечно

Оба мужчины встречались не первый раз, и их взаимоотношения основывались на невольном уважении и полном недоверии друг к другу. К удивлению Венабла, Алан Пенн явился к нему за неделю до начала судебного заседания.

— Я пришел оказать тебе услугу. Гас. «Бойся защитников, дары приносят их».

— Что ты задумал, Алан?

— Послушай, я еще не обсуждал это с моей клиенткой, но предположим…, просто предположим, что я уговорю ее признать себя виновной, чтобы смягчить приговор и избавить штат от расходов на слушание дела.

— Ты просишь меня о сделке в обмен на ее признание?

— Да.

Гас Венабл порылся в своем столе.

— Не могу найти этот чертов календарь. Ты знаешь, какое сегодня число?

— Первое июня. А что?

— А я уж было подумал, что наступило Рождество, иначе ты не стал бы выпрашивать у меня такой подарок.

— Гас…

Сидевший в кресле Венабл наклонился вперед.

— Знаешь, Алан, если бы это было обычное дело, я бы пошел тебе навстречу. Сказать по правде, я предпочел бы сейчас ловить рыбу на Аляске. Но мой ответ будет отрицательным. Ты защищаешь хладнокровную убийцу, которая лишила жизни беспомощного пациента ради его денег. Я буду требовать смертного приговора.

— Я думаю, она невиновна, и… Венабл громко хохотнул.

— Нет, ты не считаешь ее невиновной. И никто так не считает. Это дело проще простого. Твоя подзащитная так же виновна, как и Каин.

— Нет, пока это не объявит жюри присяжных. Гас.

— Они объявят. — Гас помолчал. — Объявят. После ухода Алана Пенна он сидел в кресле и размышлял об их разговоре. Приход Пенна был признаком его слабости. Пенн понимал, что у него нет шансов выиграть это дело. Гас Венабл подумал об имеющихся у него неопровержимых доказательствах, о свидетелях, которых он вызовет в суд, и остался вполне доволен.

Сомнений не было никаких. Доктора Пейдж Тэйлор ждала газовая камера.

***

Составить список присяжных оказалось не так-то просто. Газеты уже несколько месяцев пестрели заголовками об этом нашумевшем деле. Хладнокровное убийство вызвало огромную волну всеобщего возмущения.

Председательствующей на суде была Ванесса Янг — строгий, блестящий темнокожий юрист, которую, по слухам, прочили в судьи Верховного суда США. Она была известна своей нетерпимостью к адвокатам и вспыльчивым характером. В Сан-Франциско среди адвокатов по уголовным делам ходила поговорка: «Если твой клиент виновен, но ты рассчитываешь на милосердие — держись подальше от судьи Янг».

За день до начала судебного заседания Ванесса Янг собрала в своем кабинете представителей обвинения и защиты.

— Нам надо условиться о некоторых правилах, джентльмены. В связи с серьезным характером этого дела я намерена допускать определенные скидки, чтобы защита убедилась в непредвзятости суда. Но предупреждаю вас обоих — не пытайтесь воспользоваться этим преимуществом. Вам ясно?

— Да, ваша честь.

— Да, ваша честь.

***

Гас Венабл заканчивал свою вступительную речь.

— Итак, господа присяжные, обвинение намерено доказать…, да, доказать без всяких сомнений, что доктор Пейдж Тэйлор убила своего пациента Джона Кронина. Но она не просто убила его, а убила из-за денег…, больших денег. Она убила Джона Кронина ради миллиона долларов. Поверьте, после того как вы выслушаете все доказательства, вы, несомненно, признаете доктора Пейдж Тэйлор виновной в убийстве первой степени. Благодарю вас.

Присяжные сидели молча, не шевелясь, ожидая дальнейшего развития событий.

Гас Венабл повернулся к судье.

— Если не возражаете, ваша честь, в качестве первого свидетеля обвинения я хотел бы вызвать Гэри Уильямса.

Когда свидетеля привели к присяге. Гас Венабл обратился к нему:

— Вы работаете санитаром в окружной больнице «Эмбаркадеро»?

— Да, это так.

— Работали ли вы в палате номер три, когда в прошлом году туда поступил Джон Кронин?

— Да.

— Не могли бы вы сказать нам, кто был его лечащим врачом?

— Доктор Тэйлор.

— Как бы вы охарактеризовали отношения между доктором Тэйлор и Джоном Кронином?

— Протестую! — Алан Пени вскочил со своего места. — Обвинение предлагает свидетелю делать выводы.

— Протест принят.

— Позвольте мне поставить свой вопрос иначе. Вы слышали какие-нибудь разговоры между доктором Тэйлор и Джоном Кронином?

— О, разумеется. Я не мог их не слышать. Я все время работал в этой палате.

— Могли бы вы назвать эти разговоры дружескими?

— Нет, сэр.

— Вот как? Почему вы так считаете?

— Я помню, как в тот день, когда мистер Кронин поступил в больницу и доктор Тэйлор стала осматривать его, он сказал, чтобы она держала… — Свидетель замялся. — Не знаю, смогу ли я повторить его выражение.

— Давайте, мистер Уильяме, не думаю, что в зале суда присутствуют дети.

— Ну, он сказал ей, чтобы она держала свои гребаные руки подальше от него.

— Он именно это сказал доктору Тэйлор?

— Да, сэр.

— Пожалуйста, расскажите суду, что вы еще слышали или видели.

— Он всегда называл ее «эта сучка». Не хотел, чтобы она находилась возле него. Когда она заходила в палату, он обычно говорил такие фразы: «Опять явилась эта сучка!», «Скажите этой сучке, чтобы оставила меня в покое», «Почему мне не могут прислать настоящего врача?».