Ничья

Лельхай не останавливается. Прерывает поцелуй и скользит губами по моей коже. Шея, плечо, рука, пальцы, мурашки, сладкая нега и спазмы где-то внизу живота. Риг прижимает, рычит и едва дышит.

Внезапно отстраняется, ставит меня напротив и пытается что-то сказать. Вначале только рычит и тяжело дышит.

– Я… Должен был спросить, – выдавливает со второго раза. – Обещал спросить и должен был.

Я хочу сказать ему, что сейчас и здесь единственное, о чем не стоит спрашивать, так это о занятии любовью. Я готова и хочу, хочу… как еще ни разу с другим мужчиной.

Но Ураган злится, рычит и натужно цедит сквозь зубы:

– Пр-роклятье! Пообещал, называется! Дал слово особенной женщине! Прах меня побери!

Смотрит с виной и с какой-то тоской. Такой, словно у него отняли самое главное, внезапно лишили единственной опоры.

– Ладно, – отмахивается и просит уже в дверях. – Соберись, я скоро приду за тобой. Поедем к ведьме. Она уже ждет.

И снова вылетает из комнаты.

Глава 7

Риг

Он потерял контроль еще по дороге к комнате привратницы. Вернее к той, где Малиста оставила Елену с Захаром и Мариной. Слова няни грохотали со всех сторон. Слух лельхая позволял уловить каждое и понять, что Лена уже в курсе. Проклятье! Ну вот зачем Марина распустила язык?! Чертова человеческая женщина! Он хотел рассказать сам! Сам! Без этой сопливой помощи.

Но в глубине души Риг понимал, что странная паника и нервозность вызваны не этим. Он боялся узнать реакцию Лены. На то, что она особенная для Рига Урагана, чье либидо лельхая, по словам няни, просто безумное. Да, так оно, собственно, и было, выглядело со стороны смертной женщины. Но для чего вываливать все и сразу? На девушку, которая едва согласилась остаться? Лишилась дома и даже планеты? Рванет в другой мир – и догоняй что есть сил. А как? Лельхаи перемещаться по мирам не обучены. Разве что к ттахам на поклон отправляться. Ради Лены Ураган пошел бы и не на такое. Даже умолял бы мерзавцев королей-альбиносов! Но сможет ли он до них добраться?

Разговора не получилось вовсе. Причем дважды, сколько Ураган ни старался обуздать себя ради Лены.

Эмоции зашкаливали, желание текло по венам горячей лавой. В голове мутилось. Перед глазами застыло лицо привратницы, маленькие губы, похожие на бутон, высокая грудь, что вздымалась от волнения…

И Урагана подвело самообладание. Он уже даже не помнил – как действовал. Обнимал, прижимал, стискивал. Покрывал привратницу поцелуями, бесстыдно прижимал к своему возбужденному телу.

Отстраниться и остановиться казалось хуже, чем отрубить себе руки и ноги. Но Риг это сделал ценой титанических усилий. Осторожно поставил Лену на место. Ее лицо выглядело таким странным. То ли удивленным, то ли ошарашенным, то ли напуганным. Не мудрено! Ей ли справиться с силой лельхая? Она могла сопротивляться, отбиваться – Риг бы ничего не почувствовал. В голове крутились тысячи проклятий на живых и мертвых языках планеты. Хотелось самого себя ударить, пытать, истязать и наказывать.

Черт! Вот теперь она и начнет бояться! Еще бы! Клялся, обещал не прибегать к насилию!

И на тебе! Сорвался на инстинктах. Теперь придется начинать все с нуля. И самое мерзкое, от чего на душе скребли кошки и сердце в груди болезненно екало – уже вовсе не с чистого листа. С провинности, которой нет оправдания.

Проклятье! Уродись Лена смертной или стань лельхайкой, Риг знал бы о ее желаниях и ощущениях по запаху. Такое любой проклятый просекал на раз: древний или молодой, неважно. Но кровь привратницы и ее запах ничего не говорили Урагану. Ничего, к чему он привык. Древний улавливал слабый сладковато-терпкий аромат, очень приятный, почти до боли желанный. Но значения его не понимал. Человеческие женщины и лельхайки в минуты желания пахли абсолютно иначе. Если не хотели мужчину – тоже. Страх, неприятие, ярость и злость смертных и проклятых тоже пахли совсем по-другому… Риг не понимал реакции привратницы и ужасно боялся понять ее. Впервые в жизни древний воин, что отважно смотрел в лицо опасностям, испытал непривычно сильный страх, и тот не проходил, копился, болезненно екал в области сердца и тяжелил могучее тело. Каждое движение давалось с трудом, мышцы словно свинцом налились… Подозрения кружили в голове коршунами, лишая самоконтроля и трезвости мысли.

Риг выпалил, что вернется за Леной, и унесся прочь, подальше от особенной. Принять ледяной душ, переодеться и подумать о своем поведении. Хотя бы предлог изобрести для преступления.

Квартира показалась до ужаса тесной. Теперь уже не Огненный, Риг чувствовал себя слоном в посудной лавке.

Влетел, врезался в стол, едва не опрокинул компьютер. Внутри плоского серого монитора недовольно зашумели техномагические внутренности, будто экран рычал на хозяина сквозь узкие щели между пластиковыми детальками.