Ничья

– Вообще с ней лучше всегда предохраняться. Поверь моему печальному опыту. Люди придумали кучу штуковин. Ну и мы сами знаем один вариант. Хотя все же лучше используй резинки.

Ураган знал, что Эжен ни за что, ни за какие деньги и награды не произнесет название «резинок» полностью. Не так воспитан, слишком культурный. Но удивление перебороло иронию.

– Она умудрилась от тебя забеременеть? – напрямую спросил Риг у француза. Тот отвел взгляд, смачно выругался на родном языке, добавил забористо на нескольких мертвых, весь как-то сник и посмотрел побитой собакой.

– Муж выяснил, и она меня окончательно бросила. У нас была одна-единственная ночь. Я за особенной несколько лет ухаживал.

Риг собирался что-то сказать, найти стоящие фразы в поддержку. Но Эжен резко крутанулся на пятках и отправился назад, на свое место.

Ураган вытащил из кармана сотовый. Набрал Тахира и распорядился сделать покупки. На тот случай, если им с Леной все-таки можно.

Посмотрел на древних, что задержались в столовой. Остались англичане – все, кроме Ричарда. Этот не любил массовые попойки. Русские, турок, Заза и Огненный. Остальные разошлись по своим покоям. Риг неторопливо присел рядом с Леной и внимательно вгляделся в лицо привратницы. В голове крутились тысячи сомнений, ругательств и запоздалых извинений. Ураган вспомнил про страсть с привратницей. Тогда, в единственный раз, в его доме. Он едва осознавал, как все происходило. Наверное, на ветвистом языке Эжена это и называется «утратить самоконтроль». Лена совсем не спрашивала про предохранение, потому что, похоже, надеялась на Рига. Думала, что от лельхая она не забеременеет. От мысли, что предал ее доверие, у Рига резко защемило в груди, сердце сжалось в кулак, до боли. В висках забился ошалелый пульс, запульсировали вены, и в горле пересохло.

Так, Ураган, соберись, полудурок! Ты должен ей обо всем поведать. Как бы тяжело и плохо ни пришлось, Лена имеет право знать правду. Что, если она действительно забеременела? Узнать об этом внезапно гораздо хуже. У нее ведь уже есть один ребенок. Может, привратница второго и не хочет? Кто знает, как отнесется она к новости? Лена ведь уверена, что лельхаи стерильны. Марина ей этим все уши прожужжала.

Риг поднялся на ватных ногах, колени не гнулись, а тело не двигалось. Осторожно коснулся плеча привратницы и попросил:

– Пойдем поговорим?

Лена взглянула так тепло, так ласково, что Ригу захотелось срочно себя ударить. Сердце резко подскочило к горлу, словно планировало вылететь через глотку и пойти погулять где-то на воле. Проклятье! Ну почему он сразу-то не подумал! И как теперь собирается оправдываться?

Риг смотрел в доверчивое лицо Лены, в глаза, что сияли янтарными камушками, и хотелось опять содрать с себя кожу. Повеситься на мясницкий крюк за затылок и пытать самого себя каленым железом.

Лена встала и взяла Урагана за руку. Он должен был сразу высвободить пятерню, не позволять привратнице ни малейшей нежности, пока та не услышит правду Эжена. Но ничего не смог с собой поделать.

Черт! Ураган! Да ты совсем стал слюнтяем! Без женщины даже в комнату пойти не можешь! Только за дверью Риг сообразил, что не попрощался с ошарашенным Зазой. Да и Фоллсу не удосужился сказать ни слова. Ладно, потом, все потом, позже.

По дороге Ураган передумал все, о чем не смекнул в диалоге с Эженом. И от этого становилось только тяжелее.

А если она захочет сделать аборт? Избавиться от ребенка Рига Урагана – того, которого древний не надеялся завести. Кровиночки Рига, его продолжения. Женщина – хозяйка своего тела, никто не вправе ей здесь указывать. Но от мысли, что Лена вдруг забеременела и не захочет опять стать матерью, убьет эту маленькую жизнь в утробе, Урагана здорово внутренне потряхивало. Становилось неуютно в собственном теле, словно именно его, Рига Урагана, отвергала в таком случае привратница. Его гены, его истинное продолжение, неотъемлемую часть самого варвара. Древний даже не решил – что для него хуже: если Лена в сердцах разорвет отношения или продолжит их после аборта.

Черт! Ураган! Опять ты себя накручиваешь! С каких пор ты такой мягкотелый и чувствительный? Ты ведь уже потерял человеческую семью, сыновья выросли без твоего участия…

Риг сам не понимал, что с ним происходит. Но ребенок от Лены выглядел особенным, счастьем, о котором не смел и помыслить. Обида привратницы на то, что не предохранялся, еще не состоявшаяся, но вполне заслуженная, заставляла Рига ежиться от холода, и грудь словно тисками сжимало. Возможность потерять не рожденного ребенка вызывала примерно такие же ощущения.