Ничейный час

Ощущение тепла. Тяжесть, приятная, ласковая тяжесть, как в детстве, когда дед гладил по голове.

Майвэ заплакала. Вылезла из-под одеяла. Растрепанная, в мятом синем платье, с распухшим от слез носом. Она подошла к стене, сказала слово — и пошла по тайным проходам туда, где ждал ее — она была в этом уверена — Арнайя Тэриньяльт. И вышла из стены как раз в тот момент, когда Науринья заплакал. Майвэ остановилась как вкопанная. Такого она не ожидала. Она-то думала, что сейчас ее будут утешать, а тут готов был заплакать человек, которого она считала непробиваемым. Это было ужасающее зрелище, Майвэ готова была уже крикнуть "не надо!", только бы не видеть, но сумела взять себя в руки. Нет, это делается не так.

Арнайя Тэриньяльт повернул голову в ее сторону, словно видел ее. Майвэ подняла руку — опять же, словно он мог увидеть этот жест. Она заставила себя успокоиться. Науринья сейчас был беззащитен. Он даже не знает, что она здесь.

"Ну, вот сейчас и посмотрим, кто сильнее, — невесело усмехнулась она. — Ты смертельно хочешь спать, Науринья. Спи. Крепко спи".

Науринья, наверное, успел что-то ощутить, он поднял голову и поискал туманным взглядом Майвэ, но глаза его закатились, и он повалился на пол.

— Ты хорошо сделала, — негромко сказал Тэриньяльт, накрывая мага покрывалом из толстой шерсти и подкладывая ему под голову и бок кожаные подушки.

Майвэ почти побежала к нему.

— Обними меня крепко, — шепнула на ухо.

— Когда ты его разбудишь?

— Он сам проснется. Он хотел спать, я просто подтолкнула. Обними меня крепко!

— Ты вся замерзла…

Майвэ кивнула и ткнулась ему в плечо. Не заплакала — слезы куда-то ушли. Просто сидела так и мелко-мелко-дрожала, слушая спокойный тяжелый стук сердца мужчины, которого выбрала.

— Что случилось?

— Как ты думаешь, — она говорила быстро, почти захлебываясь тихими словами. — Как ты думаешь, кто из нашей семьи пойдет к Камню?

Тэриньяльт улыбнулся.

— Отец не отпустит тебя, если ты об этом.

— Да, я знаю. Я зззнаю, — как зубы-то стучат… — Но кто тогда?

— Холмы не могут оставаться без короля. Так что твой отец не пойдет. Только твой брат.

— Или… отеццццссс…подожди. Сейчас. Или отец отдаст ему престол и пойдет сам, — выпалила она, пока снова не застучали зубы.

Тэриньяльт напрягся.

— Такое может быть, — сказал он, после недолгого молчания. — Такое может быть, насколько я знаю твоего отца.

— И ты пойдешь с ним.

— Я его человек.

— Я зззнаю. З-н-а-ю. Но есссли… е-с-л-и б-р-а-т н-е сможет… ну, так случтттттссся…

— Ты что-то знаешь? Ты что-то знаешь!?

— Я не знаю. Я чувствую… Ты пойдешь ли со мной, Тэриньяльт?

— Я пойду с тобой.

— И я, — послышался тихий, хрипловатый голос Науриньи. Майвэ посмотрела на него. Он лежал, подперев голову рукой, и смотрел на них. У него было странное лицо, и Майвэ вздрогнула.

— Тогда, Науринья, — она высвободилась из рук Тэрирьяльта и подошла к магу. Ей по-прежнему было холодно, но уже не трясло. Села на колени рядом с ним. — Тогда я прошу тебя — будь свидетелем наших брачных обетов прежде, чем мы уйдем. Если нам не придется вернуться, я хочу, чтобы мы были мужем и женой. Говорят, за снами Богов супруги не разлучаются. Науринья, ведь ты сам знаешь, что госпожа Диэле ждет тебя.

Науринья посмотрел ей в глаза, отвел взгляд и кивнул.

— Я не буду торопиться, — сказал он почти прежним голосом. — Я еще должен тут кое-что кое-кому.

Он поднял глаза. В них плавала красная искра. Майвэ вдрогнула.

Над Холмами небо набухало весенними тучами. Но птицы не возвращались из-за Стены.

Днем встал туман. Потом, ближе к вечеру, подул ветер из-за Стены, и он был теплым и влажным. Ночью же пошел дождь. Он не застывал коркой на земле, деревьях и снегу, и к утру снег заметно осел и посерел.

Но ни капли дождя не выпало на границе с Пустыней. Не будет вешнего буйства маков, не раскроются к солнцу тюльпаны, не полетит к северу благоуханный ветер.

И еще ближе подполз к Холмам с севера сверкающий голубой лед. А далеко на востоке протянулась странная серая тусклая полоса, от края до края. Расползалась, словно парша или проказа по телу, медленно и неотвратимо.

Ринтэ стискивал зубы — земной диск кренился, и край его медленно опрокидывался в Бездну. И ему его не удержать. Все соскользнет туда…

Но все же из-за Стены пришел весенний ветер, и пах он надеждой.

ПРИНЦ БЕЗ ИМЕНИ. Лань

"Наш государь благословен", — это принц слышал постоянно, даже в самых обычных разговорах слуг. Это звучало словно заклинание. Невысказанным оставалось одно — что будет, когда король умрет. Но никто не хотел, не осмеливался говорить об этом вслух.

Отряд повернул к югу. Сегодня выдалась спокойная ночь. Последнее время ночи были спокойны, и даже Провал затаился. Страшно это было.

Вот то самое озеро, где когда-то инха чуть не сожрал дядю и отца. Отца он не знал, и потому привык думать о дяде как об отце, хотя мать с детства отучала его так думать и говорить. Что скрывать, он ревновал дядю и к госпоже Сэйдире, и к Майвэ. Но все же дядя и правда был велик и благословен, раз сумел в конце концов примирить всех. Все просто любили его, и в этом был мир.