Ничейный час

Солнце стекло за горизонт, и пришло краткое благословенное время жизни. Скачка продолжалась. Они успели добраться до скал, окружавших похожее на чашу каменистое углубление, на дне которого бил родник. Здесь даже росли кусты с мелкими кожистыми листьями и колючками. Весной они цвели ярко-алыми цветами, а сейчас на них висели мелкие желто-зеленые плоды, кислые и освежающие. Это было давно облюбованное стражами и охотниками и место для отдыха и ночевки. Здесь был запас корма для шилорогов, хотя эти животные могли долго не есть и не пить. Чтобы твари не опоганили и не разорили этого места, барды время от времени защищали его охранной песней и надписями, но лишь слово богов или избранных держится вечно. Да еще времена такие, когда все меняется и нет опоры… Пустынные выбивали на камнях свои сторожевые знаки, но силы в них было немного. Так что никогда не угадаешь, чисто ли еще место или здесь уже угнездились твари.

Бард Виантар вместе с одним из охотников пошел вперед, разведать. Вернулись они довольно быстро.

— Чисто пока, — сказал охотник. Виантар же взял с собой Деанту и пошел вокруг скал. Глаза у него постепенно начали светиться красным, словно угли разгорелись. Когда они завершили круг, Виантар еле стоял на ногах, и Деанта почти на руках втащил его в скалы. Сумерки уже перешли в густую ледяную ночь. Родник быстро затягивался льдом, но воды люди уже успели набрать. Ночь была полна звуков. Где-то далеко слышался вой и почти детский плач, смех и что-то похожее на жуткое пенье. Знакомые звуки. Деанта даже мог сказать, кто там, в ночи, и что творится. На самом деле, все было как всегда, и вовсе не пугало. Ничего особенного.

Маллен приказал Пустынному перегородить веревкой, пропитанной ядом стрекотуна, вход в пещеру — на всякий случай. Охотники разложили маленький костер из кизяка, чтобы выпить горячего и лечь спать. Маллен назначил сторожей. Райта получил собачью стражу — среди ночи. И до стражи не выспишься, и потом до рассвета добрать не успеешь. Почему именно он? Или Маллен усмиряет его, как дикого звереныша?

Охотники сидели кружком у костерка, от которого почти не было тепла. Льенде, сидя на корточках, зачарованно глядела в огонь, протянув к нему широкие ладони. Юньяр, как всегда, травил байки. Он был самым старшим в отряде. Поджарый как гончий пес, со щетинистой седой бородой, щербатый, с вечной ухмылкой из-за небольшого, но досадного шрама над верхней губой, он вертел головой и, блестя глазами, быстро, чуть пришепетывая, говорил:

— И озерко это белое-белое, словно молоко, потому, что со дна поднимаются пузырьки. И теплое оно, даже в самую лютую зимнюю ночь. Твари к нему не ходят. А вокруг него растет зеленая трава, и деревья высокие, как в Тиане, и птицы поют, и ночью камни там светятся тихонько, потому там светло. И не бывает там ни жарко, ни холодно. Все, кто из озера пьет, голода не чует, потому там и пустынный кот рядом с зайцем мирно лежит. А если в озеро войти, то все хвори из тела уходят, и все раны заживают, даже самые смертельные.

— Ага, и еще руки-ноги отрастают, — буркнул кто-то.

— И покойники оживают! — засмеялся чей-то молодой голос.

Деанта улыбнулся. Котелочек закипел, и можно было разливать питье. Он встал.

— А зря ржете, — негромко сказал Маллен. — Я был у этого озера.

— И где ж оно? — робко спросила Льенде.

Маллен сел, обхватив руки коленями. Его лицо в отблесках костра казалось медным.

— Его так не найти, это озеро. Туда люди попадали всегда случайно.

— Словно они не хозяева над своей землей, — пробормотал Деанта. — Как же не знать дорог в своей земле?

— Может, ты и прав, племянник, — задумчиво проговорил Маллен. — Пустынные говорят, что это место богини.

— Но боги спят.

— Может, она там и спит.

— В зеленом платье, в зеленой траве,

Прорастают цветы между пальцев ее,

Синее неба, крови алей,

С травою зеленые кудри сплелись,

Певчий дрозд в ее головах,

Серая рысь в ногах ее…

Это пропел хрипловатым голосом рыжий юноша-Пустынный. Затем он резко встал и ушел в темноту. Маллен проводил ее взглядом.

— А он ни рысей, ни дроздов в жизни не видел, — негромко сказал он. — Для него это только слова.

На некоторое время воцарилась тишина, и алый обрезочек луны как-то ярче засверкал на небе, словно рубин в королевском перстне у госпожи Анье.

"Был бы король или праведный вождь в этой земле — не наползала бы хьяшта, не терялись бы пути… И все бы могли приходить к этому целебному озеру, те, кто без злых дум, с чистой душой…"

Глава 5

Ночь они проспали, прижавшись друг к другу, как собаки. На толстых кошмах, укрытые тяжелыми меховыми и войлочными плащами. Льенде уложили в самой середине, чтобы девушка не замерзла, и к утру ей стало просто жарко.

И снова — скачка, снова солнце взбирается в зенит, и тени описывают полукруг, жара становится нестерпимой, снова укрытие, опять солнце расплавленной каплей сползает к горизонту, прожигая на пыльном небе алую полосу, снова скачка — и вот перед ними словно из пустоты возникает человек в одежде цвета пустыни.

Маллен спешился, велев остальным стоять и ждать.