Ничей

— Ну, скажи хоть что-нибудь! Из чего мне информацию писать? — взмолился Онищенко.

— А это обязательно? — спросил я.

— Это же сенсация!

— Тоже мне сенсация.

— Ты же имеешь право делать заявления для СМИ.

— Только по поручению спикера или малого совета. Потерпи, Вася. Чует мое сердце, будет продолжение у этой истории. Но это тоже не для печати, — уточнил я.

Обнадежив собственного корреспондента «Интерксерокса», я запихнул блокнот в карман пиджака и зашагал к лифту.

Настроение у Валентина Юрьевича не улучшилось — это было видно с порога. На стульях вдоль стен уже сидели приглашенные. Бок о бок ютились безотказные Власьев с Лесных. Сделав губы ниточкой, застыла в ожидании Надежда Павловна — главный бухгалтер всего заксобрания и зам Забегалова по финансовой части. Напротив нее тщательно усаживалась неизменно строгая Светлана Ивановна из юридического.

Я присел на свободный стул рядом с Надеждой Павловной и заранее вытащил свой блокнот. Следом за мной в колонну по одному вошли начальники экономического и архивного отделов. Пауза затягивалась. Делать было нечего, и я по привычке огляделся.

Бумаг на столе с прошлого раза еще прибавилось. В глаза сразу бросились свежие копии каких-то публикаций из специальных юридических журналов. На полочках длинного застекленного шкафа по своему обыкновению красовались официозного вида брошюрки. Каждая из них содержала статейку, а то и две за подписью Валентина Юрьевича. Большой плазменный телевизор продолжал работать без звука. Судя по транслируемой картинке, шли новости белорусского государственного телевидения. Диктор и дикторша по очереди славили мудрую политику президента Лукашенко. Во всяком случае, мне так показалось.

Валентин Юрьевич поднял седую голову.

— Все в сборе?

— Да, Валентин Юрьевич, — быстрее всех отозвался Власьев.

— Тогда приступим. Присутствующие знают о сегодняшней газетной публикации. Для тех, кто не знает, пресс-служба сделает копии, — заговорил управделами.

По глазам Светланы Ивановны я понял, что она ещё не в курсе. Надежда Павловна рядом беспокойно завозилась. Я подумал, что она, похоже, тоже.

— Это явная провокация против парламента в целом, — голос Валентина Юрьевича окреп и чуть не зазвенел. — Свое доброе имя я буду защищать сам, и эти журналисты так легко не отделаются.

При слове «журналисты» губы Забегалова брезгливо скривились.

— Я уже поговорил на эту тему с Виталием Ивановичем, — добавил громкости Валентин Юрьевич. — Он полностью меня поддерживает! Будет официальное заявление от лица руководства парламента. Алексей Николаевич!

— Слушаю, — я занес ручку над блокнотом.

— Вас я попрошу разместить официальный ответ в газете.

— Платно?

— Никаких «платно»! Я уже сто раз говорил, что это они нам должны платить за информацию, — Забегалов еще повысил голос. — Пусть печатают бесплатно! А если откажутся, разместим в нашем издании и подадим в суд. И вообще, пора уже произвести творческо-лингвистическую экспертизу того, что они публикуют. И сделать выводы, нужна ли нам эта газета, нужен ли договор с ней.

— Экспертизу будет делать пресс-служба? — спросил я.

— Нет. Этим займутся квалифицированные специалисты, — отрезал управделами, сделав ударение на слове «квалифицированные». — Ваша задача — проследить, чтобы опровержение вышло в срок и в полном объеме.

— Валентин Юрьевич, может, не стоит связываться с ними? — осторожно, как и подобает представителю ее профессии, произнесла Надежда Павловна. — Все знают вас как заслуженного и порядочного человека…

— Нет, стоит! — заряд гнева, предназначавшийся мне, достался главбуху. — А руководству отделов и служб приказываю: ознакомить с данной публикацией всех работников аппарата. И сегодня же провести ее коллективное обсуждение!

— Валентин Юрьевич, вы имеете в виду наше опровержение? — спросил главный экономист.

— Я имею в виду публикацию в газете «Факты и комментарии», — развеял сомнения Забегалов-старший. — Обсудите ее и об итогах доложите мне лично. Каждый!

Сразу после совещания я зашел в комнату к Витюше и Наталье. Витюша в одиночестве сидел за компьютером и при виде меня вздрогнул.

— Как дела?

— Да вот, — сконфуженно улыбнулся неформальный зам, — на обед не пошел. Мне тут с научной конференции кое-что прислали, по языкознанию. Читаю.

— Устроит тебе профессор научную конференцию, — сказал я.

— Ему-то диссертации писать можно, — начал Витюша.

— Ему можно, а другим нельзя. И вообще, теперь слово «диссертации» лучше всуе не использовать, — посоветовал я. — После обеда собирай личный состав у меня. Будут коллективные чтения. А Наталья пусть сразу зайдет, когда появится.

У себя в кабинете я закрылся на ключ и наконец-то перевел дух. Долго трезвонил городской телефон, но трубку брать я не стал. Предстояло спокойно подумать над одним единственным вопросом: кому и для чего понадобилось мочить Валентина Юрьевича.