Ничего не исправить

Господин Пинтерс пришёл к самому закрытию. Дожидаясь, пока выйдут двое молодых наёмников, выбиравших щит-артефакты, подошёл к одной из витрин, делая вид, что рассматривает выставленный товар. Оставшись наедине с Алексой, улыбнулся широко, как старой знакомой, и намекнул, что господин Кроф принимал его во внерабочие часы, и пора бы уже по времени закрывать лавочку. А то он тако-ое принёс, сразу захотят купить, без посредников. Почему не продаёт сам напрямую? Ну так нужно же налаживать деловые отношения с наследницей усопшего друга и давнего делового партнёра. Алекса понимающе закивала головой. Да-да, отношения налаживать нужно, она это прекрасно осознаёт.

— И что же вы принесли? — заинтересованно спросила она, закрыв лавочку, и, обозначая уместную в данном случае осторожность, зашла за прилавок.

На столешницу легли несколько безделушек. Некоторые были явным ширпотребом, некоторые — недоделанными заготовками и просто хламом. Были и вещи индивидуальной работы, но, как профессионально определила Алекса, ничего, заслуживающего внимания. Как и предполагалось, обычная проверка. Она рассеянно перебрала предложенный товар.

— А это для чего? — выбрала из кучи самую закрученную штуковину, на первый, да и не на первый взгляд специалиста, не представляющую никакой магической ценности. — Я такое раньше не видела. Покажите, как оно работает.

— Как работает? — озадачился господин Пинтерс. — Хм, как работает. Видите ли, это я приобрёл у одного знакомого старика, потомка известного коллекционера, — здесь он неразборчиво произнёс какую-то фамилию. — Очень кстати порядочный человек! — интересно, и кто же у нас здесь порядочный: старик, коллекционер или сам господин Пинтерс?? Так вот, он говорил, что получил это по наследству. А, хм-м, некоторые артефакты — особенно древние!? настолько полны тайн и загадок, что ни он, ни я сам не знаем, для чего они! Не скрою, могут оказаться бесполезными, но могут… — здесь он многозначительно смолк, давая возможность собеседнице самой догадаться, насколько ценны могут быть такие находки.

Кривая железяка на древний артефакт из коллекции неизвестного не-пойми-кого никак не тянула. Совсем уж дурочкой выглядеть не хотелось. С полной дурой работать никто бы не стал.

— Ну-у, я не знаю. Поостерегусь я пока это брать. И это не буду! — Алекса отодвинула в сторону почти все «пустышки», для подтверждения своего неведения присоединив к ним и несколько стоящих вещиц штучной работы, по сути оставив только обычный заводской товар, в котором разбирались все. — Нет, ещё вот это возьму! — и придвинула к себе кулон.

Капелька лунного камня на серебряной цепочке. Ничем не примечательный кулон, нёсший на себе совсем малую долю так называемой «магии очарования». Хороший специалист в него мог бы пристроить кучу интересных плетений, но не в этом случае.

— О! — радостно взвился господин Пинтерс. — Да вы, вижу, прекрасно разбираетесь в эксклюзивных вещах! Именно про это творение замечательного мастера Рейнина я знаю больше, чем про остальные!? Рейнина? Этот аферист пытается выдать дешёвую побрякушку за папину работу?! — Наденьте же, наденьте его!

Почему бы и не порадовать человека, если это может помочь делу. Алекса последовала совету. Пинтерс прижал к груди ладони и, изображая восторг, закатил глаза.

— Вы неотразимы, госпожа Кроф! Вы и так, без всяких ухищрений красивы, но теперь… Глаза, щёчки, губки. М-мм! Необычность этого артефакта заключается в том, что действует он только на мужчин, для женщин вы будете выглядеть такой же,

— вот прохвост! Знает, что где-то ещё есть бабушка, которая конечно же заметит обман. Краше-то Алекса не стала. И глаза, и щёчки, и губы точно остались теми же. Мужчина же, продолжая представление, глубоко втянул воздух. — А какое погружение в образ! У вас даже запах изменился и стал таким… будоражащим. Я покорён. От решительных действий по завоеванию вашего сердца меня останавливает только осознание того, что вы совсем недавно овдовели. Да и сам я несвободен. Вы прекрасны! — кажется, господин Пинтерс повторялся.

— То есть, действие оказывается только на мужчин? — решила продолжить свою роль Алекса. — На всех?

— На всех! — последовал решительный ответ.

— Я беру!

Только бы не рассмеяться. Кому как не потомственному артефактору знать, что артефактов, делающих их обладателя, в нашем случае обладательницу, неотразимыми для противоположного пола, не существовало. Были артефакты иллюзий, были воздействующие на ментальное восприятие, «артефактов красоты» не было в принципе. Вернее сказать, достоверных сведений о таковых не имелось. Притчи, сказания и легенды о высших? Так в этих россказнях чего только не было, пойди различи, что в них правда, а что вымысел. И вообще, понятие красоты, оно у каждого своё.

— Берите, не пожалеете! Эх, если бы не госпожа Пинтерс, я бы…

В существование госпожи Пинтерс верилось слабо, да что там слабо, вообще не верилось, как и в то, что имя самого господина было настоящим, ну да Алексе-то что до того.

— Господин Пинтерс, а есть у вас ещё что-нибудь столь же интересное?