Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

Как и у Google, цель Facebook — утвердить себя в качестве платформы, а не отдельного веб-сайта — стратегия, которая отличает компанию от потерпевших неудачу социальных сетей Веб 1.0, созданных в стиле «портала». Вот почему Дэвид Киркпатрик, автор исчерпывающей истории Facebook, бестселлера «Социальная сеть»[10] (The Facebook Effect)89, утверждает, что запуск компанией платформ Facebook Connect в 2008 г. и Open Stream API в 2009 г., позволяющих создавать веб-сайты по типу самой Facebook, стал «грандиозным преобразованием, самым радикальным изо всех предпринятых компанией», поскольку позволил разработчикам вывернуть Интернет наизнанку и превратить его в расширенную версию Facebook. Как и Google, Facebook стремится к вездесущности. «Facebook повсюду» — так охарактеризовал ее мобильную стратегию в 2014 г. в журнале Fast Company Остин Карр90. Она желает стать «информационным хранилищем наподобие банка, но также центром обмена информацией и транзитным пунктом наподобие почты или телефонной компании»91, как определяет эту трансформацию Киркпатрик, исходя из данного Тимом О'Рейли определения революционной сети Веба 2.0.

Что отличает Facebook от Google, так это ее почти религиозная убежденность в значимости своей социальной миссии. «Концепция Facebook построена на радикальном социальном предположении о том, что всеобъемлющая прозрачность неизбежно овладеет современным миром», — пишет Киркпатрик. Согласно Марку Цукербергу, сеть строится на коллективном распределении в ярко освещенной глобальной маклюэновской деревне. Как отмечает Киркпатрик, Маклюэн — это «любимец компании», поскольку «он предсказал развитие глобальной коммуникационной платформы, которая объединит всю планету»92. Цукерберг разделяет заблуждение нарратива, присущее Маклюэну, рассматривая Интернет «всего лишь как огромный информационный поток. Это практически поток всего человеческого сознания и всей передаваемой информации, а продукты, которые мы создаем, всего лишь его разновидности»93. В 2009 г. Facebook запустила зловещий проект под названием «Индекс валового счастья» (Gross Happiness Index), представляющий собой типично утилитарную попытку измерить настроения пользователей сети посредством анализа публикуемых ими слов и фраз на странице в Facebook. А в 2012 г. компания осуществила еще более жуткий эксперимент, целенаправленно меняя содержание новостных лент 700 000 пользователей Facebook, чтобы посмотреть, как это отразится на их настроении94.

То, что Сергей Брин называет «большим кругом» данных, Марк Цукерберг рассматривает как рекурсивный цикл социальной сети. Цукерберг убежден, что, чем больше людей присоединяется к Facebook, тем более полезной — в культурном, экономическом и прежде всего моральном плане — становится Facebook для всех нас. Он даже вывел так называемый «закон Цукерберга» (вариацию закона Мура для социальных сетей), который гласит, что с каждым годом наши персональные данные будут расти в сети в геометрической прогрессии. Как Цукерберг сказал Киркпатрику, спустя 10 лет «в тысячу раз больше информации о пользователях Facebook будет проходить через социальную сеть… людям придется все время носить с собой девайс, [автоматически] распределяющий такую информацию. Это можно предсказать»95. Это тревожное предсказание, боюсь, уже сбывается в виде доминирования Facebook в мобильном Вебе и развития смартфонов в качестве «совершенных средств слежения», которые будут точно определять не только, где именно мы находимся, но и что мы делаем96.

Сюжет с Facebook — еще одна глава в полной иронии истории Интернета. Марк Цукерберг, «паренек, не способный к нормальному общению», возвел общение в причудливый культ, совершив революцию в сфере коммуникаций XXI в. Он присвоил идеалы открытости и прозрачности в коммерческих интересах Facebook, тем самым постепенно превращая конфиденциальность в устаревшее понятие. Его нарратив заблуждения заключается в убежденности, что социальная сеть в виде Facebook объединяет нас в единую человеческую расу. Потому мы прямо-таки морально обязаны раскрывать в сети свою истинную сущность, участвовать в режиме реального времени в коллективной исповеди нашей залитой светом глобальной деревни. И вот почему социальный аутист Цукерберг считает, что у нас есть только «одна идентичность», заявляя Киркпатрику, что «если у вас две идентичности, то это говорит об отсутствии целостности»97. Ему вторит Шерил Сэндберг, главный операционный директор Facebook: «Только проявляя свою истинную сущность, можно находиться в Facebook»98.

Но это, как и многое другое, что говорят Цукерберг и Сэндберг, совершенно неверно. Наличие нескольких идентичностей — гражданина, друга, работника, женщины, родителя, приятеля по сети — как раз, наоборот, свидетельствует о целостности человека, который не хочет смешивать свои различные социальные роли. И, как признают всё больше молодых людей, для того чтобы сохранить свою «аутентичность» в цифровую эпоху, нужно покинуть Facebook и найти себе менее освещенное место для пребывания в Интернете99.