Ничего личного. Часть 1 (СИ)

"Деньги, сын, - это зло! Это то, что заставляет людей деградировать до уровня животных, лишает их свободы творческой мысли!"

Творческая мысль - его вторая любимая тема. Псевдографоман, громко мечтавший когда-нибудь написать Величайшую Книгу Америки, стать миллионером и кататься по обоим побережьям с проповедями и лекциями. Только вот ему, словно плохому танцору, всегда что-то мешало. Вероятно, в первую очередь, мы с мамой.

Не уверен, что он набросал хотя бы вступление к своей книге.

Разумеется, столь тонкая натура не была приспособлена к грубой работе, поэтому каждые два-три месяца он стабильно оседал дома, в то время как мама была вынуждена тащить семью на себе. С каждым новым разом такие перерывы становились всё чаще, папа - всё раздражительнее, а игра в прятки в какой-то момент стала для меня неплохим навыком выживания.

Мама, боясь за меня, даже не пыталась спрятаться.

"Деньги ограничивают людей, сын. Деньги - главная проблема всего мира!"

И папа, как настоящий герой, всеми силами избавлял нас от этой проблемы. Ровно до того прекрасного утра, когда он, в очередной раз потеряв работу и надравшись за ночь в стельку, попал под мусоровоз. Вот такая она, Трагическая Смерть Великого Писателя.

Если бы его просто загрузили в общий бак вместе с очередным контейнером и отвезли на городскую свалку - я бы не возражал.

Вытираясь растрепанным полотенцем бело-зелёного цвета, я прохожу обратно по коридору и замечаю, что в гостиной работает тот самый телевизор.

- Мам?

Тишина.

Тем удивительнее было, что смерть отца сильно повлияла на маму. Кажется, она и вправду видела в нём какое-то подобие опоры, пусть жалкой, шаткой и бестолковой, но всё же своей. Нет, не случилось ничего такого - мама не сломалась, не впала в депрессию и не ударилась во все тяжкие. Но, вернувшись домой после похорон, на которых, не считая священника и могильщиков, были только мы вдвоём, я вдруг понял, что прошедшие несколько дней стоили ей с десяток лет жизни. Достаточно было просто посмотреть на её лицо - словно кто-то прорисовал на нём сетку морщин, которой раньше не было видно, стараясь при этом посильнее надавить на карандаш.

Мне было ещё только четырнадцать. Ей - исполнилось сорок восемь за три дня до этой нелепой аварии. Немного подумав, я решил, что всё, что могу сделать - это постараться больше не огорчать её, избегая того, что называют плохими историями.

Если вам кажется, что сдержать эти обещания для подростка было не так уж и сложно - значит, вы выросли не в Детройте. Возьмите статистику всей страны, и вы увидите, что у нас тут только два показателя выше, чем у других: преступность и безработица. "Город-призрак", "самый депрессивный город Америки", "город заглохших моторов"... Пока большая часть населения активно пыталась свалить хотя бы в Мичиган, мои родители упрямо оставались здесь. Маме не хватило решительности, отцу - мозгов и желания хоть раз сделать что-то полезное.

На экране - очередной комедийный сериал. Мама теперь их очень любит. Вымышленные туповато-счастливые миры, где нет проблем и забот - практически идеальное убежище на короткий отрезок времени.

"Она не могла забыть выключить его. Она слишком беспокоится о счетах за электричество".

Я вхожу в комнату. Мама сидит в кресле, в котором когда-то курил вонючие сигареты и пил пиво глава нашей хрупкой семьи. Готов поклясться, что ещё несколько минут назад её здесь не было.

Нас обоих хватило на четыре года. Меня - на то, чтобы тихо окончить среднюю школу, ни разу не попавшись на глаза полиции на мелком воровстве и получив неплохие рекомендации от учителей. Её - на то, чтобы понемногу разобраться с долгами и взять кредит на моё образование, ровно за две недели до сокращения. Очередное закрывшееся производство - кого сейчас этим удивишь? Но мама успела вовремя, и вся сумма за четыре года авансом ушла на счета университета штата.

Я люблю тебя, мама.

Она вложила всё в эту последнюю ставку. Олл-ин. Всё - на моё обучение, на мой билет в будущее. Теперь её страховой компенсации и пособия по безработице как раз хватает, чтобы закрыть очередной платёж по кредиту, купить немного продуктов и заплатить за электричество, благодаря которому волшебно-идиотский мир сериалов всё ещё остаётся доступным.

Мама спит. Перед тем, как уйти, я укрываю её пледом и убавляю звук телевизора.

Я ненавижу тебя, Детройт.

Сентябрь