Ничего личного!

– Вы из милиции? Я, в принципе, знал, что дело нечистое. – Он поколебался, но потом, подняв на меня глаза, попросил: – Покажите удостоверение, пожалуйста.

Внимательно изучил документ, вздохнул:

– Журнал мне принес наш грузчик. Знаете, здесь, на рынке, работает, Мишей зовут. Я сразу спросил его, где взял, а он говорит, что квартирант забыл. Я, конечно, ему не поверил. Это ж какую дырку в голове надо иметь, чтобы забыть такую редкую вещь. А потом я решил, что он все равно его пропьет, или потеряет. Журнал я забрал, сказал, что спрошу у своего знакомого, сколько он может стоить.

– И где можно найти этого Мишу?

Парень покрутил головой и сказал:

– Да он все время здесь где-то вертится. У него квартира неподалеку, та, что он сдает.

– А живет он где?

– Понятия не имею. Вообще-то у него баба есть, может, у нее и живет. А на деньги, что квартиранты дают, пьянствуют вместе. Миша, он такой. Да вы лучше вон туда пройдите, и спросите возле конторы, где Миша. Его часто ищут, он у грузчиков вроде бригадира.

Я махнул рукой Володе, и он присоединился ко мне. Мы прошли к зданию администрации рынка. Там стояла группа личностей, общий вид которых не вызывал сомнений, что это именно те люди, которых мы ищем.

– Нам бы Мишу, – миролюбиво спросил я.

Невысокий коренастый парень, довольно молодой, одетый в невероятно грязную майку, угадать цвет которой сегодня не представлялось возможным, повернул к нам хитрое испитое лицо.

– Ну, я Миша. На кой предмет я занадобился?

Я вежливо попросил его:

– Разговор у нас к вам, деловой и конфиденциальный.

Мужики, с любопытством прислушивающиеся к нашему разговору, загалдели:

– Чего там?

Миша повернулся к ним и решительно сказал:

– А вы еще тут? Работы нет, что ли? Сказали же люди, по секрету поговорить хотят.

Колоритный тип в тельняшке прошепелявил совершенно беззубым ртом:

– Так бы и шкажали, што по шекрету. А то понавыдумали шлов вшаких, рушкому человеку шлушать противно…

Тем не менее, мужики разошлись, а мы с Мишей отошли в сторонку. Я показал удостоверение, и Миша заметно скис.

– Миша, откуда у тебя этот журнал?

Он вздохнул.

– Черт, ведь знал же, что не надо его брать, и все-таки бес попутал. Вот теперь вы на меня всех собак навешаете. – Он взмолился: – Слушай, начальник, мне в тюрягу никак нельзя, баба у меня здесь есть, беременная она, и люблю я ее. Она и так грозится аборт сделать, а из тюрьмы меня точно ждать не будет. Сказала, узнаю, что ты за старое взялся, даже не проси, уголовников плодить не буду.

– Давай все-таки попробуем разобраться. Так что там с журналом?

– Мы с Любкой как сошлись, я у нее поселился, в смысле насовсем. А квартира моя, что еще от мамки досталась, пустая стоит. Вы не подумайте, мебель там не очень, но квартира чистенькая, Любка за этим следит, чтобы деньги заработать. Так я квартирантов пускаю, все какая копейка. Вот недели две назад позвонил парень по объявлению. Все путем, и деньги за неделю вперед уплатил. А в воскресенье после обеда я к нему заглянул, как договаривались, чтобы еще за неделю получить, а его и след простыл. Ни вещей, ничего нет. А за диваном я журнал этот нашел. Сначала все ждал, что он вернется, а потом и решил, что продам его. Узнаю цену, и продам. А что? Деньги-то не лишние.

Я кивнул.

– Новые квартиранты в квартиру вселились?

– Нет, пустая стоит.

– Мы можем взглянуть на комнату?

Он пожал плечами.

– Пошли. Только ключи у меня дома, ну, в смысле, где я с Любкой живу.

– Ничего, мы заедем. Показывай, куда.

Квартира Мишиной сожительницы располагалась в первом этаже, окна на улицу по случаю жары были распахнуты настежь, так что скандал в благородном семействе не остался незамеченным общественностью.

Бабульки у подъезда прислушивались к крикам, доносившимся из окна.

– Зачем это тебе ключи понадобились среди дня? Если ты затеял с бабами шарахаться, так я этого не потерплю!

Миша урезонивал расходившуюся подругу жизни:

– Люба, чего ты разошлась? Ей-богу, перед людьми стыдно! И когда это я по бабам шарахался?

В окне появилась крупная блондинка лет тридцати, довольно вульгарного вида. Она с недоверием глянула на нас с Володей, и мы, не сговариваясь, кивнули ей, здороваясь.

Она сразу же сбавила тон:

– О, Господи! Миша, ты опять за старое? Ведь просила тебя, давай поживем как люди! Во что ты опять вляпался?

Миша, в чистой майке и причесанный, возник рядом с ней, нежно обнял ее за талию и строго сказал:

– Все, кончай свой кошачий концерт!

Совершенно неожиданно для нас эти слова возымели свое действие, и Люба притихла.

– Еще скажи, что они не из милиции! – пробурчала она.

– А хоть бы и так? Это не мои дела. Я тебе обещал, и слово держу.

Он смачно поцеловал ее и через минуту вышел из подъезда.

Володя опасливо сказал:

– Серьезная у тебя подруга.

Миша с гордостью подтвердил:

– А то! Если честно, со мной иначе нельзя. Слабый я на выпивку, меня только Любка и удерживает. – Я покосился на него, и он сердито сказал: – Если вам наговорили, что мы пьем на пару, так это брехня: Любка и вовсе непьющая, а теперь еще и беременная.

Я пожал плечами.

Нужный нам дом оказался в числе тех, что еще не проверили помощники Володи.