Ничего личного...-7

— Все в порядке, — ответил ему Амадео, не поворачивая головы. Смотрел он только на Себастьяна, в глазах которого разгорался неподдельный интерес. — К этому все и шло. Моя жизнь против вашей. Думаю, вы и затеяли игру в баккара только за этим, не так ли?

Себастьян щелкнул предохранителем и приставил пистолет к своему виску.

— Да, это было бы интересно. Но нет. Вы мне нужны живым, Амадео, иначе какой смысл? Санторо не станет выполнять мои требования за ваш труп.

— Тогда я не понима…

Одно движение — и пистолет уставился черным зрачком дула на Цзиня, который восседал на подоконнике у распахнутого окна.

— Вы поставите его жизнь.

Амадео раскрыл рот.

— Вы шутите?

— Нет. Вы должны поставить что-то равноценное. Или считаете, что ваша жизнь ценнее, чем его?

— Это безумие! — Амадео ударил здоровой ладонью по столу. — Я не собираюсь рисковать…

— Тогда я убью его прямо сейчас. Или у вас появится шанс его спасти. Что выберете? Умрет он — или вы его спасете? Может быть.

Амадео в ужасе кусал губы, глядя то на Цзиня, то на Себастьяна. Даже адская боль в ладони на мгновение утихла, пасуя перед кошмарным выбором, что предлагал этот ненормальный. Вдруг врач расплылся в улыбке и прикрыл глаза. Легкий ветерок шевелил его волосы.

— Боже, боже, — пропел он. — Разве не нужно спросить мое мнение, принц? В конце концов, это моя жизнь.

— Цзинь, я запреща…

— Ты не можешь мне запретить. — Цзинь пронзил Амадео взглядом, заставив замолчать. — Я поддерживаю ставку. Начинайте игру.

— На этот раз банкир — вы. — Себастьян придвинул карты ближе.

Амадео взял их, стараясь унять дрожь. Старая засаленная колода удобно легла в неповрежденную ладонь. Сигаретные ожоги — ничто по сравнению с чьей-то жизнью. Насколько далеко зайдет этот безумец, если сейчас поставил на кон свою жизнь? Будет ли вообще следующая игра?

Амадео от души надеялся, что нет. Надеялся, что Себастьян проиграет и вышибет себе мозги. Пусть это сумасшествие наконец закончится.

Он раздал карты. Первая и третья — Себастьяну. Вторую и четвертую положил перед собой рубашкой вверх. Колода плюхнулась на столешницу рядом.

— Открываем, — будничным голосом сказал Себастьян, будто забыв, что держит у виска пистолет, и первым перевернул карты. Десятка червей и тройка треф. Сумма очков — три.

Амадео глянул на Цзиня: тот улыбался. Как это возможно? Почему он улыбается, хотя вот-вот может умереть? Его жизнь — в этих картах, которые все еще лежали лицом вниз, и Амадео не мог заставить себя перевернуть их.

— Открывайте, — поторопил Себастьян. Цзинь легким кивком подбодрил Амадео.

— Не бойся, принц. Чему быть, того не миновать.

Амадео глубоко вдохнул и одним движением перевернул обе карты.

Тройка червей и бубновая дама. Сумма очков — три. Столько же, сколько у Себастьяна, не совсем безнадежно. Амадео позволил себе перевести дух.

— Придется нам тянуть еще по карте. — Себастьян почесал дулом пистолета висок и первым, пользуясь правом понтера, протянул руку. Амадео затаил дыхание.

Туз червей. Плюс одно очко, итого — четыре.

— Ваша очередь. — Себастьяну, казалось, не терпелось понажимать на спусковой крючок.

Амадео взял карту с верха колоды и положил перед собой. Сразу перевернуть ее он не смог.

— Вы испытываете мое терпение, — вздохнул Себастьян. — Но это ваше право — тяжело подписывать другу смертный приговор.

— Вы себя муками совести не утруждаете. — Амадео вытер вспотевшую ладонь о штаны, голос предательски дрожал.

— Давно перестал. — Арройо указал на карту. — Переворачивайте.

Но Амадео все медлил. Пальцы не шевелились, будто отказываясь участвовать в этом безумии. Цзинь закатил глаза и наклонился вперед, успев схватить карту раньше Амадео. Перевернул ее и плюхнул на стол.

Король пик.

Пальцы рук Амадео заледенели. Дыхание замерло, он не сводил глаз с карты. Король, такой могущественный в остальных играх, но в этой чертовой игре не значивший ничего. Ноль. Полный ноль!

— Счет: четыре — три. Как же так? Вы проиграли, Амадео, — будничным тоном сказал Себастьян и, одним легким движением поднявшись на ноги, толкнул сидящего на подоконнике Цзиня в грудь.

Иглы звякнули о пол, а Цзинь, нелепо взмахнув руками, повалился спиной в пустоту.

Амадео задохнулся. Он вскочил и рванулся к Цзиню, собираясь поймать его, но охранник схватил его за волосы и дернул назад.

Амадео не почувствовал боли. Он во все глаза смотрел, как Цзинь падает в бездну, медленно, будто двигается под водой. В лисьих глазах застыл страх, рот приоткрылся в тихом вскрике. Рука вытянулась вперед, в надежде, что кто-то схватит его и остановит неминуемое падение.

— Цзинь!! — наконец смог заорать Амадео, снова и снова пытаясь вырваться из хватки и не замечая дикой боли. — Цзинь!

— Вы не любите добрые игры, — голос Себастьяна пробивался сквозь шум в ушах. — Поэтому я решил сыграть по-плохому.

Охранник разжал ладонь, и Амадео, рванувшись, по инерции пролетел вперед и ударился носом о подоконник. Хлынула кровь, но он этого даже не заметил.

— Цзинь! — звал он. — Цзинь!