Ничего личного...-7

— Бу-бу-бу, — передразнил Амадео и мрачно уставился в окно.

Он понимал, что Ксавьер прав. Его самого ужасала перспектива снова перевоплотиться в то чудовище, которое в мясо запытало Флавио. Но он не мог оставить Генри безнаказанным. Разумеется, существовали и другие способы, но Амадео всерьез опасался, что в последний момент выпустит монстра наружу и позволит наслаждаться кровавым пиром.

В оконном отражении он видел портрет, нарисованный Диего Торресом. Размытое изображение выглядело иначе, легкая полуулыбка казалась зловещей. Амадео поежился, представив, каким было бы его лицо, меняйся портрет так же, как в любимой книге, и отвернулся от окна.

— Так что ты думаешь? — спросил он, меняя тему. — Я о Томасе.

— Думаю, что крайне нерационально оставлять его здесь, — ответил Ксавьер, хрустя леденцом. — Твое доброе сердце однажды тебя подведет, принц.

— Нерационально — в смысле, никакой выгоды? — Амадео фыркнул. — О выгоде я думал в последнюю очередь. Томас помог мне — я помог ему. Услуга за услугу, так всегда поступал мой отец.

— Принцип хорош, не спорю, но не считаешь, что наживешь этим лишние неприятности?

— Одной больше, одной меньше. — Амадео пожал плечами. — Их и так больше, чем золотых монет у Скруджа.

— В последнее время твои шутки совсем не смешные, принц. С Мигелем общаюсь я, а дурачеством заражаешься ты. — Ксавьер сунул ему листок. — Это информация, которую предоставил Арройо. Роберт Кент, если ты еще помнишь.

— Разумеется, помню. — Амадео взял лист и пробежал текст глазами. — Подожди-ка…

— Вот именно. — Ксавьер щелкнул пальцами перед носом Амадео и принялся прохаживаться по кабинету. — Роберт Кент раньше принадлежал банде братьев Хендриксонов. После ее развала — точнее, после того, как я их отсюда выгнал — подал резюме в агентство Арройо. И если ты сейчас скажешь, что Томас Хендриксон тут ни при чем, я снова начну курить.

— Послушай. — Амадео отдал ему распечатку. — Какой резон Томасу разваливать твою компанию? Сам знаешь — до прошлого года о них не было слышно, братья вели дела в Мексике и Америке и ни шагу не сделали через нашу границу.

— Может, усыпляли бдительность, откуда мне знать? Кент так и не раскололся, я понятия не имею, кому он сливал информацию.

— Вот и не руби сплеча. Может быть, Томас не имеет к этой ситуации ни малейшего отношения.

— Ты слишком легковерен.

— Ты тоже. Откуда тебе знать, что Арройо не намеревается нарочно вас стравить?

— Зачем ему это?

— Не знаю. — Амадео скрестил руки на груди и оперся бедром о стол. — Но я ему не доверяю. Слишком уж удобно все выходит.

— Удобно и вполне логично. Не вижу, к чему тут подкопаться, картинка складывается вполне четкая.

— Вот только деталь, на первый взгляд подходящая по всем параметрам, может оказаться не на своем месте из-за маленькой нестыковки. И тогда вся картина выстроится по другой схеме.

— Я не собирал в детстве пазлы. Для меня изображение кристально ясное, принц. — Ксавьер буравил его взглядом. — Дай мне поговорить с Хендриксоном.

— Он недавно принял лекарство, не проснется до утра. — Амадео смотрел на друга исподлобья. Ксавьер хорошо знал этот взгляд — принц принял решение о невиновности Томаса, и теперь только прямое признание последнего сможет его поколебать. — И говорить будете при мне.

— Боишься, что сломаю ему уцелевшие ребра? С каких пор ты мне настолько не доверяешь?

— Доверяю. Но знаю твои методы допроса. Повторяю — говорить только в моем присутствии.

Друзья в упор смотрели друг на друга, ни один не хотел уступать. Ксавьер прищурил левый глаз, Амадео стиснул зубы и нахмурил брови. Воздух между ними едва не искрил, ладони обоих сжались в кулаки.

Наконец Ксавьер устало выдохнул.

— Ты меня бесишь, принц.

Губы Амадео тронула улыбка, взгляд потеплел.

— Знаю. Как насчет кофе на ночь глядя?

— Бесишь вдвойне, зная, что не смогу отказаться. — Ксавьер уселся за хозяйский стол и раскрыл ноутбук. — А если предложишь изумительное сырное печенье, что печет твоя домоправительница, то и втройне.

Амадео состроил ехидную улыбку и скрылся в коридоре.

* * *

Через несколько дней Амадео вернулся на работу. Тео он перевел на домашнее обучение. Мальчик огорчился, но страх перевесил, и он безропотно согласился. Паоло каждый день после школы приходил в гости, и это скрашивало сидение в четырех стенах, но все же Тео надеялся, что Генри скоро поймают, и он сможет вернуться в класс.

Оставив Томаса умирать у дверей особняка, громила испарился без следа. Томас горько усмехался, но уже смирился с тем, что брата больше не увидит. Но взял с Амадео обещание не трогать Генри, если тот вдруг объявится.

— Если тот сгинет в подвале какого-нибудь траффикера, так тому и быть, — сказал он. — Если попадется легавым — тем более. Не марай руки о Генри.

— Ты так говоришь, потому что он твой брат, — возразил Амадео. — Я понимаю, тебе его жаль. Но он не слишком-то жалел тебя, когда ломал твои кости.