Ничего личного...-6

Рауль… Ребекка хмуро глянула на него. Сводный брат Энрике Гальярдо, стукача Наркоконтроля. Насколько можно ему верить? Тогда, в больнице, она дала слабину, но теперь ее вновь одолели сомнения. Пусть он и утверждал, что к бизнесу брата всегда относился прохладно, что могло ему помешать затеять сейчас закулисную игру? Нет, Ксавьер определенно торопился лететь в Мексику.

— Дай мне немного времени, — сказала она. — Полдня, не больше.

— Зачем?

— На подготовку. Сам просил связаться с Мигелем. Там его район, пусть он решит, как лучше действовать.

Ксавьер скривился, но промолчал. Голова немного остыла, и он снова мог соображать здраво. Вспышки, подобные этой, заставляли чувствовать себя неуютно. Все дело в обезболивающих, которыми его накачивали в больнице? Чем не та же наркота, с которой он слез много лет назад? Ощущения были настолько схожими, что он едва не запаниковал.

Успокойся, приказал он себе. Ты просто беспокоишься за принца, который снова ускользнул из-под носа. Когда Грегорио Винченце появился на пороге, Ксавьер, выслушав его сбивчивый рассказ, немедленно отправил Киана в его дом, но к тому времени там уже никого не было. Братья Хендриксоны и Амадео испарились. Ксавьер приказал следить за дорогами, ведущими из города, но это ничего не дало. Он опоздал.

Снова, к чертям, опоздал!

Он глубоко вдохнул и выдохнул. Цзинь с подозрением косился на него, но молчал. Пока молчал. Ксавьер знал, что врач не преминет высказать свои претензии позже, он и сам понимал, что ведет себя совсем не так, как обычно. И виной тому не только тревога за принца.

— Действуй, как считаешь нужным, — сказал он Ребекке.

* * *

— Что, нравится тебе быть убийцей? — усмехаясь, спросил Флавио.

Он сидел напротив, на запястьях виднелись ярко-красные следы от веревок. Соломенная шляпа на голове едва слышно подрагивала, когда на поля падала очередная капля из бутылки, закрепленной над головой.

— Я тебя не убивал, — ответил Амадео, но из горла не вырвалось ни звука. Он потер шею и нащупал рваную рану.

По пальцам заструилась кровь, крупные капли с громкими шлепками падали на пол. Ноги подогнулись, Амадео упал на колени, судорожно пытаясь вдохнуть, но становилось только хуже, воздуха катастрофически не хватало. Флавио подошел и поставил ногу ему на спину.

— Теперь узнаешь, каково быть жертвой.

Амадео вздрогнул и проснулся. В висках стучал молоток, дыхание с хрипом вырывалось из горла, он в панике шарил перед собой руками, надеясь выбраться из кошмара, но что-то удерживало его на месте, не давая двинуться вперед. Пальцы наткнулись на чью-то одежду, и он запаниковал еще больше. Клаустрофобия накатывала удушающей волной, но он вовремя заметил свет впереди.

Лампочка над приборной панелью освещала человека в наушниках, сидящего к нему спиной. Будто сквозь толстый слой ваты пробивался равномерный гул. Он становился громче по мере того, как к Амадео окончательно возвращался контроль над мыслями, паника отступила, но вместо нее пришел страх.

Он в самолете.

Он выпрямился в кресле, к которому был небрежно пристегнут ремнем безопасности, и огляделся. За исключением места пилота, кабина была погружена в темноту, снаружи царила ночь. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел напротив бесформенную груду. Судя по размерам и доносящемуся храпу, это был Генри Хендриксон, и именно за него Амадео в панике схватился. С отвращением вытерев ладони о штаны, он осторожно откинулся на спинку, стараясь не потревожить раны.

Рядом кто-то зашевелился.

— Что, выспался? — произнес сонный голос. Томас. — Глубокая ночь, спал бы себе и спал…

— Действие наркоза закончилось, — съехидничал Амадео, пытаясь грубостью прогнать охвативший его страх. Его снова куда-то переправляют, как тюк с контрабандой. — Надо было бить сильнее.

— Радуйся, что Генри не проломил тебе череп. — Томас зевнул и выпрямился в кресле. Он кутался в тонкое одеяло, светлые волосы были взъерошены. — Обычно он силу не рассчитывает.

— Не хватает мозгов, — буркнул Амадео, успокаиваясь. По крайней мере, его не убили сразу. Как он и предполагал, кому-то нужно видеть его живым.

Вместо того чтобы разозлиться, Томас тихо рассмеялся.

— А ты прав. Умом мой братец с детства обделен. Не обижайся на него, иногда он бывает вспыльчивым.

— Особенно когда дело касается детей, — ядовито отозвался Амадео и отвернулся к окну.

Непродолжительное молчание.

— Я не разделяю его увлечений, — виновато сказал Томас. — Но кровь — не вода, он все-таки мой брат.

— Это его не оправдывает, — оборвал Амадео. — И тебя тоже. Кровь ничего не значит. Ты знаешь, что он — мерзкий человек, но даже не делаешь попыток ему помешать. Ты ничем не лучше него.

Томас молчал. Амадео смотрел в непроглядную темноту, гадая, где ему предстоит приземлиться, и отгоняя подальше единственно возможный вариант.

Вскоре Генри заворочался и выпрямился во весь рост, стукнувшись головой о крышу кабины. Издав громогласное «Ых!», потер макушку, зажег свет и с широкой ухмылкой уставился на Амадео.

— Как спалось нашему принцу? — осведомился он.