Ничего, кроме магии

Кравчук поспешно предупредил секретаршу, чтобы она пустила к нему любого, кто придет, налил себе еще стакан коньяку и затосковал. Встречаться с теми, кому он сейчас звонил, директору «Барса» совсем не хотелось. Странное дело – этим людям он был обязан своим нешуточным бизнесом, колоссальными денежными вливаниями, а душа у него к ним не лежала. Мерзки они были Кравчуку, которого не решился бы назвать добрым, приятным и разборчивым человеком даже самый закоренелый льстец.

Не прошло и пятнадцати минут, как массивная дубовая дверь кабинета директора «Барса» без стука отворилась и на пороге показался высокий худой мужчина, одетый, несмотря на жаркое летнее время, в длинный черный плащ. Волосы его были наполовину черными, наполовину седыми, череп – удлиненной формы, какой-то бугристый.

– Что, опять нагадил? – брюзгливо обратился вошедший к хозяину кабинета. Так с Кравчуком никто не смел разговаривать, но Владимир Петрович подобострастно вскочил, спрашивая:

– Коньяк будете?

До сих пор Кравчук с этим человеком не встречался. Как правило, каждый раз к нему приходил кто-то другой. Но то, что и новый пришелец – из тех, Владимир Петрович сразу понял. И повадки и манера держаться были такие же, как у предыдущих визитеров. Даже пахло от незнакомца особенно. Ужасно. Не в том смысле, что запах был неприятным или зловонным. Он был просто страшным, заставлял вспоминать пережитые моменты ужаса, такие, о каких нормальный человек помнить обычно не хочет.

– Сам его пей, тоску заливай, – бесцеремонно ответил визитер, брезгливо морщась. – Значит, журналистку допросить хотел с пристрастием? Хорошенькая небось журналистка? Дурак ты, дурак. Подождать не можешь, лапы к бабам тянешь. И охрану объекта организовать толком не сумел… Скоро все бабы твои будут, куда спешишь!

– Ошибка вышла, – извиняющимся тоном ответил Кравчук. – Люди ошиблись. Наказан тот, из-за кого недосмотр произошел. Мертв уже.

Черный на покаяния Кравчука не отреагировал Как стоял посреди кабинета, так и не сдвинулся с места. Только повел носом, словно принюхиваясь.

– Ладно, подберем за тобой. Сам поеду… Давай, вызывай боевиков своих. Мы пока спрячемся ненадолго. Не подавай вида, что мы здесь. И расспроси своих, что на пустыре было. Мы послушать хотим.

Визитер наконец перестал нависать над Кравчуком, но тому легче не стало. Незнакомец залез под стол, устроившись у ног директора «Барса». При других обстоятельствах ситуация показалась бы Владимиру Петровичу комичной, но сейчас у него даже мороз по коже пошел. Эта тварь – человек бы такого просто не сделал – внушала Кравчуку все больший ужас. Того и гляди, он его еще и за ногу укусит. Хорошо, хоть стол широкий, можно отодвинуться. Впрочем, может быть, на службе Организации состоит какой-то извращенец, которого специально послали напугать его? Тоже, между прочим, радости мало.

– Ты потайную дверь устрой, – сказало существо из-под стола. – Не все же нам здесь прятаться.

Упорство, с которым незнакомец говорил «мы», тоже было странным. Все представители Организации говорили «мы», будто бы не от себя лично, а от некоего сообщества. Даже когда речь касалась чего-то личного – например, намерения залезть под стол.

– Оля, еще раз Семеныча ко мне. Быстро, – приказал Кравчук по интеркому.

Олег Семенович Белоусов вошел через полминуты – не иначе ожидал в приемной. Заместитель директора «Барса» являл собой некую противоположность Кравчуку: худой, суетливый и невысокий мужчина лет пятидесяти. Светлые, коротко стриженные волосы и светлые же с рыжинкой усики. Встретишь его где-нибудь, так и в голову не придет, что это один из самых опасных людей в городе. Однако добродушное выражение лица и мягкий, порой даже слащавый голос были обманчивы, от человека этого можно было ждать чего угодно. Сам Кравчук его побаивался. Да и угодливым он был отнюдь не всегда. Случалось, что Белоусов преображался, и тогда сразу становилось ясно, что он очень непрост. А вкрадчиво-доверительный тон, доходивший до заискивания, частенько был просто издевкой над собеседником, который ничего не подозревал. Лагерная блатная привычка.

Сидел Белоусов то ли три, то ли четыре раза, и лишь по какой-то неведомой честным людям причине не стал воровским авторитетом. Чего-то ему для этого не хватило. Скорее всего, «авторитетности» статей уголовного кодекса. Ловили Семеныча по мелочам.

– Ментам наводку дал, где Серого искать? – спросил заместителя шеф.

– Свистнул, – ответил тот, пощипывая короткий ус. – Уже нашли, наверное.

– Ну и ладненько. А ты как считаешь, что на пустыре было?

– Справки навел, Владимир Петрович, – подобострастно улыбнувшись, сообщил Белоусов. – Костян с Ромой были ребята горячие. Могли с кем угодно поцапаться. Но не в том соль. Порубили их, будто саблей. Мне знающие люди рассказали, стукачок наш, из ментовки, слышал – и передал. А дружок журналистки – каратист, крутой. Может, он их на пустыре встретил? Что она, дура, что ли? Бежать туда, где и на помощь-то позвать некого?