Ничего хорошего

Когда с шампанским и десертом было покончено и старинные часы пробили полночь, Бернард пригласил дорогих участников пройти в библиотеку, куда подадут сигары и портвейн. Европейцы, у которых вылет был рано утром, стали потихоньку расходиться, прощаясь перед уходом. Так же поступила добрая половина жен, сославшись на то, что не переносят сигарного дыма.

Я бы тоже с удовольствием закончила вечер на этой ноте, если бы не мой интерес к тому, как сложатся отношения Майка и Дженнифер. Она буквально вцепилась в него, когда они выходили из столовой, поэтому я напомнила себе, как мне нравился запах сигар, которые курил отец, и направилась в библиотеку, где стены были обиты деревянными панелями и где был самый большой камин в Кливдене. Я держалась неподалеку от посла Фейрбэнкса и его жены, Шеннон, и Майк с Дженнифер сами протолкались через толпу к нам. Чэпмен принес портвейн и для меня.

— У него, пожалуй, самый мягкий вкус из всех, что я пробовал. Попробуй и ты.

Грэм подошел к дивану, на котором мы расположились, прямо у потрескивающего огня.

— Извините, сэр, — он наклонился к Чэпмену. — Во время обеда звонила ваша матушка и просила не беспокоить вас. Она сказала, что звонит передать информацию, которая вам требуется, чтобы я сообщил вам о звонке, и что вы сами поймете, о чем речь. Миссис Чэпмен сказала, что сегодняшняя категория была «география» и что я должен сообщить вам ответ.

— Подожди-ка секунду, Грэм, — слегка захмелевший Майк с зажатой в зубах сигарой, разгоряченный флиртующей с ним Дженнифер, обрадовался ее реакции на зашифрованное послание, переданное Грэмом.

Он начал объяснять герцогине, что такое шоу «Последний раунд», но она перебила его:

— Я знаю эту игру! Я всегда смотрю ее, когда приезжаю в Штаты.

— Ставлю десять долларов, герцогиня. Рискнете?

— Пятьдесят долларов, детектив. А вы? — Она повернулась ко мне, интересуясь, стану ли я участвовать.

Зная, что в этой области мои шансы немного выше, чем в темах «Библия» или «Физика», я сказала, что поддерживаю ставку в пятьдесят долларов.

— Давай дальше, Грэм.

— Мадам велела вам передать, что вопрос звучал так... — он заглянул в свои записи, сделанные на обороте открытки с видом Кливдена. — Ранее известная, как гора Мак-Кинли, эта самая высокая вершина Северной Америки теперь носит свое исконное индейское название, которое в переводе означает «Великан».

— А я знаю! — воскликнула Дженнифер, хлопая рукой по дивану.

Грэм поинтересовался, понял ли Майк его сообщение.

— А вы, вы знаете? — спросила меня Дженнифер.

Я криво улыбнулась и предложила свой вариант:

— "Что такое Рейнир?"

Она поджала ноги, покачала головой и сообщила, что я ошибаюсь. Затем посмотрела на сидящего рядом Майка.

— Я понятия не имею, миледи, — пожал он плечами, улыбаясь ей широкой белозубой улыбкой.

— "Что такое Денали?" Вот как она теперь называется. Прошлым летом Берни финансировал экспедицию на ее вершину. Какую-то группу охраны природы или что-то в этом роде. Разве это не замечательно?

Действительно замечательно. Но еще сильнее поразило меня то, что Майк полез в карман, чтобы отдать ей выигрыш. За все десять лет знакомства, когда мы играли в эту игру, он ни разу не сделал этого столь же оперативно. В основном он писал мне долговые расписки. Этой даме нужны были его полсотни, как мне еще один стакан выпивки.

— Извините, Грэм. Не могли бы вы принести мне еще одну порцию... Еще немного портвейна?

Он принес мне бокал, как раз когда Бернард подошел к нам, чтобы забрать свое сокровище и отвести ее наверх спать. Майк поднялся, чтобы запечатлеть на обеих щеках герцогини прощальные поцелуи и услышать заверения, что очень-очень скоро она приедет к нему в Нью-Йорк. Мы поблагодарили мистера Карла за щедрость и снова сели на диван напротив камина. Участники конференции постепенно расходились из библиотеки.

Кто-то включил магнитофон, стоявший на маленьком столике в углу. Он запел голосом Бетт Мидлер, интересующейся, не хочу ли я потанцевать в лунном свете. Я подошла к двойным дверям, ведущим на террасу. Несколько человек уже вышли на улицу, подышать свежим ночным воздухом после сигарного дыма. Или побыть подальше от разогревшегося камина.

Я подошла к краю балкона и поставила хрустальный бокал на широкие каменные перила, за которыми простирались залитые лунным светом сады. Ночной воздух освежил мне голову.

Майк тоже вышел и встал рядом со мной.

— Засыпаешь?

— Засыпала час назад, а теперь совсем бодренькая.

— На то есть особая причина?

— Думаю, все дело в этом расследовании. Как странно находиться среди такой роскоши, где на каждом шагу сталкиваешься с прошлым, в то время как где-то люди расследуют убийство. С одной стороны, это, конечно, их работа. Но, с другой стороны, мне очень хочется узнать, до чего они докопались. Думаешь, это Дюпре?

— Ты же меня знаешь. Я подозреваю всех и каждого, пока мы не докажем вину кого-то одного.