Ни смерти, ни страха. Ответы из глубины сердца

Впоследствии мне запретили возвращаться во Вьетнам, потому что на Западе я выступал против нарушения гражданских прав обеими воюющими сторонами, северянами и южанами. Альфред приехал во Вьетнам, прямо ко мне, и помогал проводить мирные переговоры. Он оказывал поддержку нашим друзьям в организации лагерей, в которых заботились о беженцах и жертвах этой войны. Мы вместе кормили и одевали больше восьми тысяч сирот. Когда в 1966 году я приехал в США, именно ассоциация примирения организовала мою первую агитаторскую поездку. В той поездке я призывал покончить с войной во Вьетнаме.

Когда мы с сестрой Чан Конг пришли в больницу, Альфред уже лежал в коме. Его жена Дороти и дочь Лаура были с ним. В юности Лаура Хасслер работала добровольцем в нашей парижской конторе, с мирной делегацией вьетнамских буддистов.

Дороти с Лаурой, увидев нас, очень обрадовались. Лаура изо всех сил пыталась вернуть Альфреда из комы. «Папа, папочка, Тай пришел! — кричала она. — Сестра Чан Конг тоже с нами». Но Альфред не возвратился, его разбил очень глубокий паралич. Я попросил сестру Чан Конг спеть для него. Умирающий человек умеет слышать, даже если и не осознает это. Поэтому сестра Чан Конг спела песню, первые строки которой звучат так: «Это тело не моё. Я не это тело; я не пленен этим телом. Я жизнь безграничная. Я никогда не рождался и никогда не умру». Она спела ее еще раз, а потом и в третий раз. Когда она пела в третий раз, Альфред проснулся и открыл глаза.

Лаура очень обрадовалась! Она сказала: «Папочка, ты знаешь, что Тай здесь? А ты знаешь, что и Чан Конг пришла? Альфред ничего не мог сказать. Заглянув в его глаза, мы почувствовали, что он знает о том, что мы пришли. Сестра Чан Конг начала рассказывать ему об опыте, который мы приобрели, работая вместе, добиваясь мира во Вьетнаме: «Альфред, ты помнишь то время, когда ты, находясь в Сайгоне, пытался встретиться с монахом Три Куангом? Американцы решили бомбить Ханой за день до этого, и преподобный Три Куанг так рассердился, что поклялся не видеться с западниками: ни с «голубями», ни с «ястребами».

«Когда ты пришел, он отказался открыть дверь. Альфред, ты помнишь, как ты сидел у двери и писал ему записку с такими словами: “Я пришел как друг, чтобы помочь остановить войну в вашей стране, а не как враг. Я не буду ни есть, ни пить до тех пор, пока вы не откроете передо мной дверь!” И ты сказал: “Я буду сидеть здесь до тех пор, пока вы не откроете дверь”. Ты помнишь? Прошло пятнадцать минут, и он открыл дверь. Он от души улыбнулся и пригласил тебя в дом. Альфред, ты помнишь то время, когда ты был в Риме, и там устроили пикет триста католических священников, каждый из которых держал плакат с именем какого-нибудь буддийского монаха, которого бросили в сайгонскую тюрьму за отказ вступить в армию?»

Сестра Чан Конг продолжала говорить с ним об огромной радости, которую мы переживали в те дни, когда работали во имя мира. Ее рассказ произвел изумительный эффект. Она постаралась сделать то же самое, что и Шарипутра — для Анатапиндики. Она культивировала в нем семена счастья. Счастье Альфреда состояло в его решимости служить делу мира и освобождать людей от страданий. Когда эти семена счастья в нем получили питание, он восстановил равновесие между радостью и болью. Он страдал гораздо меньше.

В то самое время я массировал ему ступни. Я полагал, что человек, находящийся при смерти, не может ясно переживать телесные ощущения, потому что его тело коченеет. Лаура спросила: «Папочка, ты чувствуешь, как Тай массирует тебе ступни?» Он ничего не ответил, но мы, заглянув в его глаза, убедились в том, что он осознает наше присутствие. Неожиданно он открыл рот и сказал: «Как хорошо!», а затем снова погрузился в состояние комы и больше не возвратился.

Тем вечером мне надо было еще прочесть лекцию участникам ретрита в Омеге. Мы попрощались с Дороти и Лаурой и сказали им, что они должны делать то же, что и мы с сестрой Чан Конг, то есть говорить с Альфредом и петь ему. На следующее утро я получил письмо от Дороти, в котором она сообщала нам о том, что Альфред умер в мире и покое через несколько часов после того, как мы ушли.

Находящиеся без сознания люди могут услышать нас, если мы по-настоящему присутствуем, если мы спокойно сидим у их постели. Десять лет назад один университетский студент, живший в Бордо, узнал о том, что его мать умирает в Калифорнии, и горько заплакал. Он не знал, застанет ли мать живой, когда приедет домой, в Калифорнию. Сестра Чан Конг посоветовала ему сразу же лететь в Калифорнию, тогда (если мать еще будет жива) он сможет у нее практиковать точно так же, как Шарипутра практиковал с Анатапиндикой. Она сказала ему, что он должен говорить о радостных минутах, которые они пережили вместе. Ему следовало подробно изложить историю первых лет ее замужества, рассказать о ее молодости. Он должен был говорить с ней о таких вещах, потому что так она порадуется, даже если будет лежать без сознания.