Незваный гегемон химеромира

«…Каждый русский патриот отлично знает, что спасти Россию могут только русские. Все иностранцы, кто бы они ни были, всегда будут преследовать прежде всего свои, а не русские интересы. Они могут быть только сотрудниками по необходимости, но ни в коем случае не спасителями России. А потому двадцать пять тысяч русских эмигрантов в Сербии отнюдь не были обязаны приносить себя в жертву и умирать без борьбы и сопротивления за торжество победы Сталина — Рузвельта, как равно и за торжество победы Гитлера — Муссолини. Русские эмигранты могут и должны бороться, рисковать и приносить себя в жертву только лишь за торжество победы Национальной России над поработившим ее коммунизмом!»

Разве «Новая Россия» не победила САМА коммунизм? Пусть и долгие десятилетия спустя?

Новую надежду (и множество новой информации о его судьбе «тогда») ему принесло «электронное письмо», полученное поздней осенью 1941-го получившим доступ в «рунет» (протягивавший свои «эфирно-электронные» невидимые нити разными способами по всему миру) одним важным чином из 4-го (Греция, Румыния, Югославия) отдела РОВС-а, в котором Михаил Фёдорович не состоял, но с членами которого поддерживал отношения.

Российский общевоинский союз, после ошеломляющих известий с Востока и капитуляции Германии, воспрял было с новыми надеждами, едва только стало известно о том флаге, под которым явила себя миру страна из будущего.

Но так же скоро РОВС, и, в целом среду эмиграции, настигло разочарование, когда Россия-2021 однозначно обозначила своим ближайшим союзником в мире — «остаток» Советского Союза.

Идеологические же наследники РОВС-а и в том будущем, откуда воля высших сил вынесла РФ, отрицательно относились к «договору о примирении красных и белых», что не способствовало лёгкости отношений с РФ. Даже «там» и… тем более «тут», когда эмиграция ещё не ушла в могилы.

Впрочем, как вскоре стало ясно, в отличие от официальных организаций русской эмиграции, к которым РФ на таком же официальном уровне проявилось достаточно прохладное отношение (несравнимое, впрочем с враждебным отношением к ним со стороны СССР), в частном порядке у оставивших 20 лет назад Родину появилось множество вариантов возвращения.

И именно о них, помимо разъяснения исторических деталей и судеб конкретных эмигрантов, говорил в электронных письмах доктор исторических наук, профессор одного из московских ВУЗ-ов, монархист по убеждениям, крупный исследователь истории русской эмиграции и белого движения и автор многих книг, издававшихся в 21 веке о них — забытых и мало кому нужных среди нового столетия.

Человек с русским именем Василий и отчеством Жанович.

* * *

К лету 1942 в Белградском международном аэропорту, также известном как Аэропорт Дойно-Поле, повреждённом после германских авиабомбардировок, был проведён не только ремонт, но и завершена реконструкция под новые пассажирские самолёты из РФ, и Дойно-Поле приняло первые рейсы из Шереметьево. Решившийся на посещение родины, Михаил Фёдорович снова отправился в посольство РФ.

«Туристическую» визу он получил легко, и полный впечатлений от первого в жизни авиаперелёта на скоростном пассажирском самолёте без винтов, в предвкушении встречи с добрым и самоотверженным человеком общих взглядов, уже в аэропорту, словно с размаху об стену, на погранично-таможенном контроле в футуристично выглядевшем (как и положено!) терминале C, наполненном стеклом и металлом красивых конструкций, расслабившийся и внимающий шум и сутолоку врат на такой невероятную «родной земле», получил кое-что прямо в лоб…

… за которым сразу заклубились старые воспоминаниями более чем 20-летней давности о личном участии в гражданской.

— Господин Скородумов… Михаил Фёдорович… — указала ему на неприметную дверь девушка за стеклянным барьером одной из кабинок, куда он подошёл с документами — … пройдите туда для уточнения некоторых данных…

В помещении без окон, но с (генерал-майор знал о подобных устройствах) работающим и обеспечивающим удобный воздушный и температурный режим кондиционером, Скородумова настигло понимание, что его (с интересом к визиту в страну из 2021-го) взяли на заметку, возможно, ещё годом ранее, в посольстве РФ в Белграде.

— Капитан Руслан Ахметшин, ФСБ. Вам, господин Скородумов, необходимо ответить на некоторые наши вопросы…

Наименование наследницы ГПУ/НКВД (и «КГБ» из того будущего, до которого они не дошли «своим ходом»…) было уже на слуху в среде эмиграции. Те немногочисленные (единицы в Югославии) счастливчики, которые уже побывали в РФ, были наполнены впечатлениями о поездках, и, даже если и имели опыт встреч, предпочитали не распространяться о них.

— Могу полюбопытствовать… господин капитан, чем моя персона заинтересовала вашу службу? — осторожно, но уверенно поинтересовался Михаил Фёдорович.

К его удивлению, он не услышал рыка наподобие «Вопросы здесь задаю я!», его даже удостоили прямым и многое говорящим о предстоящей беседе ответом:

— Ваше прошлое… сбывшееся и не сбывшееся, господин командующий, так называемым русским охранным корпусом в Югославии… на службе Гитлера.