Незримый поединок

Раньше Шибаев от этих народных примет и изречений морщился, как от кислого яблока. Но потом понял — это не рисовка. Просто Старычев по натуре такой. Его рассказы Гриша слушал теперь как музыку. Всю дорогу они рассуждали о погоде, забыв, казалось, ради чего забрались в такую даль от города. Они идут смотреть «надстройку». Так Старычев назвал дачу Русишвили. Русишвили расширяется, ему все мало. Русишвили не боится. Он уверен в себе. У него все шито-крыто, его бабушка, которая умерла в Одессе, оставила восемь тысяч.

— Ничего, Гриша, — сказал Старычев. — Узнаем, откуда шифер. Надо спешить. Мы пойдем наискосок через луг. Только бы не застал дождь.

Дождь начался внезапно — словно кто-то взмахнул огромной огненной плетью, и небо раскололось надвое. Гроза стихла, когда они, насквозь промокшие, добрались до небольшого пруда.

Совсем стемнело. Гром укатывал на юг. И словно прохудился в небе какой-то мешок — на ровную поверхность пруда посыпались звезды.

— Красота-то какая! — Шибаев с наслаждением втягивал влажный воздух.

— Дорога прямо за прудом, и дача рядом, — откликнулся Старычев.

Шибаев прислушался — издали нарастал все усиливающийся гул. Машина. Они заспешили. Ого! Ну и дачу отгрохал Русишвили. Дворец пионеров бы здесь разместился.

Из-за поворота появилась машина и, поблескивая фарами, запыхтела на подъеме.

Старычев схватил Шибаева за рукав, метнулся в кусты. Машина, недовольно проурчав мимо, засигналила у ворот. Но из дома никто не выходил. Видимо, дача пустовала.

Шофер вышел из кабины и распахнул ворота настежь. Он въехал во двор и, оглянувшись по сторонам, стал складывать шифер на землю. Старычев тихо подошел сзади.

— Помочь?

Шофер приподнялся:

— Товарищ начальник? Какими судьбами?

Старычев нахмурился:

— А… Это ты, Долгов? Давно освободился? Тебе же за баранкой запрещено работать…

Старычев был спокоен, хотя встреча с бывшим преступником, видимо, была неожиданностью. Оба молчали. Это молчание становилось угрожающим.

Шибаев ничего сообразить не успел. Шофер резко откинул руку назад, и удар страшной силы обрушился в… пустоту. Не удержав равновесия, шофер полетел на землю. В руках у него блеснул нож. Старычев не успел прижаться к дереву, как шофер вскочил на ноги. Нож вспыхнул в слабом свете луны. Все это произошло В какие-то секунды. Шибаев рванулся вперед. Он видел, как из-за дерева бежали еще двое. «Наши, — мелькнула мысль. — Я их видел в отделе». А Старычев падал. Его худое тело скользнуло по мокрому от дождя дереву на холодную землю. На мокрую траву.

Падал Старычев. Он был летчиком-истребителем. Три года партизанил. Знал столько мудрых афоризмов. В милиции он был самый лучший работник. Он был…

— Сергей Петрович!

Крика не получилось. Гриша захлебнулся.

А шофер метнулся в темноту. Он заметался в чаще.

Гриша подбежал к Старычеву.

— Плечо… — слабо вздохнул Сергей Петрович и закрыл глаза.

Гриша разорвал на нем рубаху. Слезы душили его. Подоспели оперативники. Один взялся перевязывать.

Гриша приподнялся. Где шофер? Он может убежать. Сволочь.

Шибаев привык гонять баскет. Он входил в состав сборной института. У него второй разряд на 400 метров. Он вмиг догонит этого ублюдка.

Гриша побежал. Пот застилал глаза. Дышалось трудно, как рыбе, выброшенной на берег. Над обрывом он остановился. Метров пять высоты. Далеко внизу шофер отвязывал лодку. Уйдет! Мысли взлетали и падали, как чайки над пенной волной. «Не успею! Уйдет! А там у мокрого карагача Старычев…»

…Гриша прыгнул. Упал рядом с шофером. Боли он сразу не почувствовал. Совсем рядом увидел чужое лицо. И глаза, холодные, как лед, — дотронешься — руки отморозишь. Гриша сжался, словно пружина, и даже не почувствовал, как ударил. Только слышал, как плюхнулось тело в воду. А потом все завертелось — и песок, и роща, и небо. Как на центрифуге. Словно тебя испытывают. Для полетов в космос!

Их кровати стояли напротив. В одной палате. Старычев, с перевязанным плечом, мог ходить, хотя ему не разрешали. Шибаев ходить не мог. Ноги у него были в гипсе. Намертво. Треснули кости от прыжка с большой высоты.

Шофера задержали. Он сидит в КПЗ. А Русишвили опять вышел сухим из воды. Он — непойманный. Он купил шифер. Понимаете? Купил. За сбои денежки.

Документы? Пожалуйста. Вот вам квитанция, вот накладная. А шофера Русишвили не знает. Если у шофера со Старычевым старые счеты — при чем тут он, Русишвили? Да, при чем, товарищ следователь? Шофера Русишвили первый раз в глаза видит. Нанял перевезти шифер. Вот так, товарищ следователь.

Гриша Шибаев не может смотреть в окно. Оно сзади.

«Ну, вот, прощайте, милые кеды. Прощай, баскет», — грустит Гриша. Взгляд его уперся в желтые обои. Глаза унылые, как после проигрыша решающего матча.

Старычев притворяется спящим. Гриша знает об этом.

— Сергей Петрович, вы же не спите. Я вот о чем. Помните, как мы не спали по ночам? Сколько сил положили. В глазах рябит. И все же мы не взяли Русишвили. Он — непойманный. Так что же — он, значит, сильнее?

Старычев молчал.

— Сергей Петрович! — вскричал Гриша. — Я спрашиваю: Русишвили сильнее нас или нет? Он ездит на «волге», он отдыхает на даче, а мы…