Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2

У нашего коллектива, в который входили Сергей Селезнев, Сергей Веревкин-Рахальский, Володя Нечаев и автор этих строк, выработалась своя традиция. Мы встречались за трибунами ровно в 12 часов дня, даже если были разбросаны по разным точкам. Володя Нечаев курировал Эрмитаж, поэтому имел туда свободный доступ. Мы заходили в Зимний дворец и шли в приемную директора Эрмитажа академика Пиотровского. Там во время празднования находился штаб. Наш маршрут проходил по античным залам. Непременно останавливались в Греческом зале. Доставали из внутренних карманов плоские пластмассовые фляжки и со словами Аркадия Райкина «В Греческом зале, в Греческом зале…» делали по глотку коньяка. После этого с чувством исполненного долга шли в приемную директора. Там доставали свои бутерброды, пили предложенный дежурными чай или кофе и играли обязательно в шахматы, хотя бы пару партий. Сергей Веревкин-Рахальский был заядлым игроком в шахматы, да и мы с Сергеем Селезневым не намного отставали от него. В шахматы играли при первой возможности: в обед, после работы, во время ночных бдений в Управлении и когда по заданию приходилось сидеть в машинах или гостиницах до глубокой ночи или, точнее, раннего утра. Игра в шахматы в Эрмитаже доставляла еще и эстетическое удовольствие. Потому что сидели в комнатах с великолепными картинами и гобеленами на стенах. Столики с гнутыми ножками и перламутровым покрытием, на которых мы играли, были старинной работы и представляли собой художественную ценность.

Отдохнув в прекрасной обстановке с полчаса, выпив по стакану чая за победу в шахматах, с шутками и подначками возвращались каждый на свое место в наряде, давая возможность «передохнуть» своим коллегам.

Эрмитаж для меня неразрывно связан с Владимиром Высоцким, который по приглашению руководства музея, раз или два в год приезжал на встречу с сотрудниками и пел на этих творческих встречах свои песни.

Володя Нечаев организовывал пропуска и для нас, за что я ему очень благодарен. Встречи проходили исключительно в дружеской, непринужденной обстановке. Высоцкий довольно много и подробно рассказывал о себе, но в основном о песнях, об истории их создания и т. д. Такие встречи запоминаются надолго.

После праздников наступила пора думать, что делать с винтовкой «Игрока» дальше. Валере охоту на дичь мы благополучно сорвали. Николай рассказал ему трогательную историю о том, что механик «запил» и, видимо, надолго. Но любой запой рано или поздно заканчивается. Пришлось Николаю через месяц-полтора возвращать винтовку, так и не починив ее. К этому времени в поле зрения Валеры появился еще один «мастер», который с нашей подачи еще около месяца морочил ему голову.

А тем временем разработка «Игрока» продолжалась своим ходом, принося ее создателю маленькие радости в виде накопления информации и большие разочарования с точки зрения успешной реализации дела.

Вот поступила информация о том, что слушатель Военной академии, прибывший на учебу в Ленинград из Сомали, намерен продать небольшую партию золотых монет. Через цепочку наших помощников выводим негра на бармена. На следующий день они договариваются под нашим контролем о совершении сделки.

Чтобы задержать их с поличным, мне пришлось немало попотеть: написать рапорт руководству, получить целую кучу виз и санкцию на проведение операции, ознакомить следователя с материалами дела, найти понятых (слава Богу, ребята из оперативного отряда выручали в такие моменты) и т. д. и т. п.

На следующее утро наружное наблюдение доложило, что объект на месте, но ведет себя несколько нервозно. А как же не волноваться перед сделкой? Это нормально. Об африканце из Сомали поначалу также поступала ободряющая информация: он вышел утром из общежития в несколько возбужденном состоянии и поехал на встречу с нашим помощником на Марсово поле, где и ждал его в условленном месте, однако напрасно. Негр явно нервничал, и мы не меньше его. Я позвонил оперработнику, у которого на связи был этот агент, и спросил, почему его человека нет в условленном месте в условленное время. Оперработник пообещал уточнить, в чем дело, и через несколько минут сообщил, что агент после «вчерашнего» проспал и сейчас на такси приедет к месту встречи.

Наш сомалиец прождал с полчаса и уехал нервничать к себе в общежитие. Подсказать ему, что наш человек уже едет, было некому. Минут через десять после ухода негра появился, явно плохо ориентируясь в окружающем пространстве, наш горе-помощник. Но все это, как говорится, мимо кассы, поезд ушел.

Таких курьезов было довольно много, наверное, нет смысла их описывать. Жаль, что наша активная, большая работа давала такие мизерные результаты.