Незримая сила (СИ)

— Но, выходит, теперь для Стражей чужаком является любой, кто не живёт в Эреборе… — продолжал король и, прищурившись, многозначительно посмотрел по очереди на Гимли и Дори.

Гимли оскорблённо засопел, помялся-помялся, а затем и выдал:

— Вот уж не думал, что в доме моего отца меня назовут чужаком! И это за все заслуги-то! Если уж на то пошло, то в момент воплей ваших каменных истуканов соседи моего отца видели меня в его апартаментах, а не в сокровищнице…

Дори тоже надулся и хмуро смотрел в пол, нервно теребя пояс.

— Не хотел вас обидеть, уважаемые, — поспешил оправдаться Торин, примирительно подняв руки. — Вы оба наши герои и уж, конечно, не чужие для нас. Но для Каменных Стражей с момента вашего переезда в Рохан вы стали чужаками — так уж их заколдовали…

— Что есть, то есть, — печально посмотрел на Гимли и Дори Бифур. — Мой брат, к сожаленью, тоже сейчас попал в эту категорию…

Бофур, брат Бифура, также теперь жил в Агларонде, с самозабвенным упоением облагораживая Сверкающие Чертоги. Но вчера он вместе с Гимли и Дори приехал погостить в Эребор, в честь чего там и закатили неплохую пирушку, что бы там ни говорил вечно ненасытный брюзга Дори.

— Кстати, а где он? — встрепенулся Торин. — Где Бофур?

— Спит. В моих покоях, — нахмурился Бифур, понимая, чем вызвано оживление короля.

Торин пронзительно посмотрел на него, задумчиво постучал пальцами по наборным деревянным подлокотникам мраморного трона и нехотя молвил:

— Ладно. Думаю, не стоит подозревать без веских оснований своих… Но тогда остаётся открытым вопрос: кто взял алмаз?

— Как бы это ни звучало невероятно, но приходится допустить, что в Эребор пробрался «настоящий» чужак, — сказал начальник стражи.

— Приходится, — раздражённо бросил Торин и холодно взглянул на него. — И это уже второй твой недосмотр, Бердин, за последнее время!

— Ума не приложу, как это могло случиться! — потёр тот ладонью внезапно взмокший лоб. — Этот неизвестный должен обладать невиданной ловкостью, чтобы прокрасться мимо наших воинов.

— Хм, если мимо таких, — стрельнул глазами на Дори и Нори король, — то необязательно…

Бердин смерил братьев гневным взглядом.

— Как ни крути, а вина за пропажу Аркенстона лежит всё-таки главным образом на тех, кто непосредственно охранял Сокровищницу, — веско заметил он, мстительно сощурившись.

— Не буду возражать, — буркнул Нори. — Но мы всё сказали, добавить больше нечего.

Бердин хотел что-то ещё произнести, но Гимли его опередил.

— Вместо того чтобы судачить попусту, лучше прикажи перекрыть все выходы из Эребора, — посоветовал он ему. — А после этого нужно всё самым скрупулёзным образом обыскать и лишь затем делать выводы.

— А вот с этим я полностью согласен, — кивнул Торин и повернулся к начальнику стражи. — Исполняй, Бердин. Пусть к поискам подключаются все, у кого хорошее зрение и слух. Никого не выпускать из королевства, пока вор и алмаз не будут найдены!

На этом встреча с королём завершилась, и все разбежались по Эребору выполнять полученный приказ.

В общем, в эту ночь никто в подгорном королевстве глаз больше не сомкнул — все дружно шастали по галереям и тоннелям, пытливо заглядывали в каждое жилое или нежилое помещение, не пропуская ни одного укромного уголка Одинокой Горы. Особенно тщательно проверяли все заброшенные или ещё недостроенные места. Но пока всё безрезультатно. Гимли тоже в этом участвовал, хотя сейчас он и находился в Эреборе на положении гостя.

Вот так и сидели гномы безвылазно в своих катакомбах ещё двое суток, занимаясь поисками Аркенстона и таинственного вора. И неизвестно, сколько они ещё готовы были торчать в этой самоизоляции, если бы не неожиданные визитёры, подъехавшие к Передним Воротам королевства утром третьего дня. Таковыми оказались эльфы Сумеречья — девять всадников во главе с Леголасом; каким-то образом узнав о прибытии из Рохана Гимли, он немедленно поспешил на встречу с другом. К тому времени по Эребору уже стало бродить и укрепляться мнение, что алмаз всё-таки умыкнул кто-то из своих, и гномы всё чаще начинали подозрительно коситься на Дори и Нори. Можно смело предположить, чем бы это всё закончилось, но братьев ненароком спасли эльфы.

Когда глашатай Леголаса звонко протрубил в рог перед воротами Горы, в них открылось небольшое зарешёченное окошко, в которое пытливо выглянул один из стражников.

— Сын короля Трандуила принц Леголас! — крикнул ему глашатай. — Явился на встречу со своим другом Гимли, Героем Войны Кольца и Владыкой Агларонда.

— Приветствую королевича и его свиту! — сказал гном. — Но у нас осадное положение, и я должен сперва известить нашего владыку о вашем прибытии…

— Кто же вас осаждает? — удивлённо спросил Леголас, с недоумением оглядываясь по сторонам — за исключением эльфов, кругом не было ни души.

— Снаружи никто, — с некоторой заминкой ответил стражник. — Но, говорят, в Эребор пробрался какой-то неуловимый вор, который на днях выкрал Аркенстон Трейна. А ещё говорят, что это мог сделать кто-то из своих, поэтому правитель велел закрыть ворота и никого не выпускать из королевства.

Эльфы переглянулись.