Незнакомка из Пейроля

Его ирония рассердила Самюэля. Так было всегда, когда речь заходила о Паскаль. Он нервничал оттого, что она была где-то рядом, и Марианна сразу это заметила. Не было никакого сомнения, что в глубине души он все еще любит ее и, возможно, будет любить всю жизнь, как некий потерянный рай. Сам он не решался признаться себе в этом, тем более не хотел, чтобы его вынуждали делать это другие люди. Мысли о Паскаль только мешали ему полюбить другую женщину, что было нелепо, несправедливо и неразумно.

– Самюэль!

Многозначительный взгляд Лорана заставил его улыбнуться.

– Не напускай на себя такой жалобный вид, ладно? А то мне придется так завалить тебя работой, чтобы ты забыл даже, как тебя зовут.

Самюэль пожал плечами и направился к стойке за следующей парой пива.

Паскаль опустилась на огромный пуф, обтянутый марокканской кожей, подняв облако пыли. Аврора, стоявшая неподалеку, запротестовала.

– Только не говори мне, что ты устала!

– Да я сейчас умру от усталости… Ты и правда хочешь оставить этот ужас?

– Я люблю экзотику, а твой чердак – настоящая пещера Али-Бабы. Если этот пуф почистить и натереть кремом, он будет прекрасно смотреться!

Весь день они передвигали мебель, пытаясь найти для нее наилучшее место.

– Я так рада, что ты пригласила меня сюда жить, – чуть ли не в десятый раз повторила Аврора.

Эта идея пришла им в голову одновременно, когда они обедали в пиццерии и рассказывали друг другу о своей жизни. Аврора с трудом сводила концы с концами, пытаясь погасить долг в банке. Она была транжирой, фантазеркой и мечтательницей, поэтому не умела распределять свой бюджет, и оплата долга превратилась для нее в настоящую проблему. Двухкомнатная квартира, которую Аврора снимала в Тулузе, стоила дорого и была лишена всякого очарования, поэтому предложение о переезде в Пейроль она восприняла с радостью. Паскаль просила ее взять на себя лишь часть расходов по оплате отопления и электричества, но Аврора заявила, что будет также участвовать в ремонтных работах. Преимущество было еще и в том, что они вместе могли ездить на работу в одной машине. Но главное – это простое решение избавляло их от одиночества незамужних женщин.

Аврора, перебравшись в Пейроль, пребывала словно в эйфории. Этот дом, также как и парк, вызывал в ней восхищение и пробуждал неуемную энергию. Она была полна замыслов о том, как преобразить и украсить их жилище. Без нее Паскаль, вероятно, пришла бы в отчаяние, поскольку явно недооценила сложность задачи. Для себя она выбрала комнату родителей, для Авроры – комнату Адриана, а ее бывшая детская, большая и светлая, предназначалась теперь для гостей. На первом этаже, кроме кухни, был еще зимний сад. Эта большая прямоугольная комната заканчивалась широкой террасой и была самым красивым местом в доме. Паскаль и Аврора засиживались там до полуночи, обсуждая свои дела и наслаждаясь чаем с липой или мятой.

– Сегодня вечером, – заявила Аврора, – я приготовлю огромный омлет.

– Хорошо, я куплю хлеб.

Они неохотно поднялись, чувствуя усталость от переделанной за день работы.

– Суббота прошла не зря, – констатировала Паскаль, окидывая взглядом спальню Авроры.

Они повесили здесь розовые шторы, благодаря которым комната как-то сразу повеселела, поставили ширму, оклеенную фотографиями, белый комод, украшенный трафаретным орнаментом и, наконец, тот самый обитый марокканской кожей пуф, который словно трон возвышался в простенке между окнами. Паскаль одобрительно кивнула, отдавая должное фантазии своей подруги. Ее вкус тяготел скорее к классике, простоте и строгости стиля. Почему у нее никогда не находилось времени, чтобы заняться их с Самюэлем квартирой? Оба они были чересчур поглощены работой, к тому же мечтали переехать оттуда. И так бы и случилось, если бы Паскаль забеременела…

Она спустилась вниз по лестнице, взяла сумку, лежавшую на столике в передней, и отправилась за хлебом. В соседней деревне было только три магазина: булочная, бар, где продавали сигареты и журналы, и мясная лавка. Паскаль уже несколько раз бывала здесь, но ни разу ни с кем не говорила. Может, эти люди принимали ее за туристку, или же им не нравился ее парижский акцент, в любом случае их прием не отличался теплотой. Она решила сделать еще одну попытку и дать им понять, что она их соседка и теперь будет часто к ним заходить.

Улыбаясь, она вошла в булочную и поймала на себе недобрый взгляд пожилой женщины за кассой.

– Добрый день, мадам, я возьму батон и темный хлеб, – сказала она как можно любезнее.

– Порезать хлеб? – все с тем же выражением лица спросила продавщица.

– Да, пожалуйста. Я очень люблю этот хлеб на завтрак!

Та, не ответив на комплимент, продолжала нарезать хлеб.

– Я поселилась в двух километрах отсюда, – продолжала Паскаль. – Я вернулась в дом, в котором провела все свое детство.

– А, вы одна из Фонтанелей, да? – недоброжелательно выдавила из себя продавщица.

– Да! Я купила себе наш семейный дом.

– Какая странная мысль.

Разочарованная такой реакцией, Паскаль протянула ей пять евро.