Незнайка. 40 лет спустя

– Все не угомонишься? – Емельян Данилович Саморезов, ставил на место последнее колесо старенького «Cherokee», взятого ими на «прокачку» у соседа Арчи Байда.

«Золотая голова! Эх, если бы не эта его пагубная страстишка к азартным играм» – тяжело вздохнул Борис Моисеевич Гайченко поняв, что игры им сегодня не избежать, ибо в противном случае, Макар двинет в Лексингтон или еще куда подальше.

– Пойдем в дом или посидим здесь, в гараже? – икнул Гайченко, успевший пропустить грамм двести.

– Лень подниматься, давай в мастерской – Емеля вытер руки и поставил на стол двухлитровую бутыль водки их собственного приготовления. Водку, как и все остальное, они делали сами, качественно и с душой. Секретными тропами за ней заходили и местные жители, чтобы взять себе по паре бутылочек ко Дню Благодарения, например.

«Эх! У парней золотые руки, пить бы им поменьше» – в свою очередь, вздохнул Макар и расчертил игровое поле.

– Похоже, нас пасут – заявил Саморезов, повернув в свою сторону экран монитора охранной системы.

– Этого еще не хватало! Кто такие? – Борис Моисеевич уже успел сдать карты.

– А леший их разберет. С запада, какая-то тетка, приехавшая на розовом «Кадиллаке». С востока, двое копов на служебном «Форде», и только что прибыла еще одна группа на «БМВ». Эти заходят с севера – Емельян налил себе стакан самогона и залпом его осушил.

– Макар, ты заплатил налоги? – Борис небрежно порубил на столе батон ветчины.

– Угу! Но только сдается мне, что это не налоговики – Макар пил аккуратно, по половинке стакана.

– Емеля! Настрой-ка лучше северную камеру – Борис прирос к монитору.

– Не может быть! И этот мерзавец здесь! – прошептал Макар Романович, разглядывая фигуру мистера Некноу, выходящего из черного «БМВ».

– Ты думаешь, он догадался, что «Ровертайм» у нас? – рука Бориса Моисеевича невольно опустила стакан.

«Столько лет прошло!» – прошептал Макар, вспомнив, как он проиграл свой аппарат этому карточному шулеру.

– А что у тебя с новым ключом? – спросил Борис, снова наступив тому на больной мозоль.

– Глухо! – Макар проклинал тот день, когда он сделал уникальный золотой ключ для замка зажигания «Ровертайма». И этот ключик остался у Гарри, хотя сам аппарат друзьям удалось отбить у таинственного незнакомца, который, в свою очередь, намеревался украсть его у самого мистера Некноу.

Весь фокус заключался в уникальных геометрических и физических параметрах ключа. Золота там было с гулькин нос, но «Ровертайм» запускался лишь с помощью этого уникального инструмента. И это была блажь самого Макара, за которую он не раз впоследствии рвал на себе волосы. Почти пять лет в подвале их дома в Пейнт Лик работал мощнейший компьютер, тщетно пытаясь сгенерировать электронный эмулятор ключа, но дело пока не сдвигалась с мертвой точки. А повторить геометрию ключа на атомарном уровне было в принципе невозможно. Это прекрасно понимали и Гайченко с Саморезовым.

– Ты сегодня ставил растяжки? – спросил Макар Емельяна, который был ответственным за охрану внешнего периметра.

– Обижаешь Макарушка! – Саморезов поставил на верстак трехлитровую банку с солеными груздями и изучал обстановку на экране монитора.

– Как там? – спросил Макар.

– Пока тихо – ответил Емеля.

– Тогда поехали! К дому им не подойти – оживился Борис, разливая по граненым стаканам самогон.

В их общем прошлом было много белых пятен, словно некто в какой-то момент огрел их по голове дубиной, стерев весьма приличный объем памяти. Как всегда, разговор пошел «за жизнь».

– Ты всерьез полагаешь, что мы бывшие агенты КГБ? – икнул Емеля, когда настало время для обсуждения серьезных тем.

– Именно! СССР развалился, а про нас забыли! – хлопнул ладонью по верстаку Гайченко. Как и все, он ничего не помнил о жизни до их побега из американской тюрьмы Алькатрас, а также и о том, что их и привело на американские «нары».

– Тогда почему мы ничего не помним о своей прошлой жизни? И кем мы были до вербовки? – Емеля посмотрел наверх, где, по его мнению, и находился СССР.

– Ведунов у нас самый умный, ты у него и спроси – Борис плеснул себе на лицо холодной водички.

– Да, Макар, колись! – Емеля с блаженством вытянулся на потертом сиденье от старенького джипа.

– Все просто! В нас была заложена программка, которая в нужный момент и стерла все «файлы» – пожал плечами Макар, не понимая, почему такие толковые ребята не понимают простых житейских вещей и не смотрят кино.

– Логично! – вновь икнул Емельян Данилович.

– Мне в последнее время кажется, что нас раньше было четверо, как и мушкетеров в известном романе – заявил Гайченко.

– Но роман назывался «Три мушкетера» – возразил Макар.

– А сколько их было на самом деле? – хитро прищурился Борис Моисеевич.

– Кажется, четверо – посмотрел сквозь пустую бутылку на экран монитора Емеля.

– Вот именно, четверо! И нас было четверо! Что скажешь, Макар? – Гайченко отобрал у того колоду карт, так играть с ним больше никто не хотел.

– Все может быть… – Макар незаметно достал из кармана запасную колоду.

– А фамилия Пестрюк, вам ни о чем не говорит? – Борис кивнул Емеле, чтобы тот достал еще бутылочку.