Нежный защитник

Тяжелые створки дверей в главный зал приоткрылись, и Имоджин увидела сэра Гилберта де Вейленза. Он еле шел, качаясь от слабости и полученных ран. Бой начался так неожиданно, что он не успел надеть доспехи. И теперь его голова была залита кровью, а тонкая туника иссечена мечом. В правой руке он машинально сжимал свой клинок, а левая бессильно висела, и из нее тоже текла кровь. Густые темные капли шлепались на пол в жутком завораживающем ритме.

Теперь, когда она наконец своими глазами увидела тот ужас, что происходил во дворе замка, на нее напало оцепенение. Страха не было, потому что она не сомневалась, что здесь ей ничто не грозит. О потайном ходе знали лишь члены семьи да несколько самых преданных слуг. А отверстие, через которое она следила за происходящим, было прикрыто старинным щитом, висевшим на стене…

Ее отец давно ей все это объяснил.

Но теперь ее отец был мертв.

Не успела она предаться печали, как полуоткрытые двери с грохотом распахнулись настежь, ударившись о стену. В проеме возникла чудовищная фигура, поразившая Имоджин своими размерами. Свора кровожадных приспешников ярилась и выла за спиной у своего вожака.

Арнульф из Уорбрика!

Он был настоящим великаном: рослый, рыжий детина. Даже тяжелые латы не могли скрыть его огромное брюхо, выпиравшее с откровенным бесстыдством и похожее на мрачную пародию на беременное чрево. Он проковылял в зал и замер, широко расставив ноги, по толщине не уступавшие древесным стволам.

Уорбрик. Мерзавец Уорбрик, жестокий брат Роберта де Беллема, давно заслужившего самую зловещую славу…

Когда Уорбрик явился к ним в замок, разряженный в пух и прах, и по всем правилам предложил Имоджин руку и сердце, она с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться при виде этого жирного бочонка, закутанного в шелка и бархат. Однако в облике демона во плоти, представшего перед ней в эту минуту, не было ничего смешного. И она сейчас думала лишь о том, что слухи о его звериной жестокости и фантастической силе нисколько не преувеличены.

И он явился, чтобы жениться на ней.

— Ха! Сэр Гилберт! — взревел он. — А где же наш лакомый кусочек?

— Леди Имоджин уже на пути к королю, — с трудом произнес сэр Гилберт. — Оставьте нас в покое, лорд Уорбрик.

Уорбрик ринулся в атаку. Гилберт попытался отбиться, но рука с мечом дрогнула от слабости. Уорбрику не составило никакого труда поймать его за запястье свой мясистой лапой и лишить последней возможности защищаться.

— Ты врешь! Я уже неделю не спускаю глаз с восточного тракта! Но по нему проезжал только твой гонец с письмом, в котором ты просишь короля защитить эту девку!

Гилберт без сил рухнул на колени. Имоджин почувствовала, что и ее ноги подгибаются от страха. Если Уорбрик перехватил гонца, он наверняка уничтожил письмо. Теперь помощи ждать неоткуда.

Уорбрик схватил старого рыцаря за горло.

— Где она?

— Уехала, — прохрипел сэр Гилберт.

— Где она? — Жирная физиономия Уорбрика побагровела от ярости, и он принялся трясти сэра Гилберта, как делает это собака, поймавшая крысу.

Внезапно что-то громко хрустнуло. Со звериным ревом Уорбрик отшвырнул свою жертву в угол. Имоджин в немом ужасе уставилась на бездыханное тело старинного друга и преданного вассала ее отца. Уорбрик сломал ему шею.

Ее била крупная дрожь. Она ничего не могла с собой поделать. Она была уверена, что все люди, находившиеся в зале, слышат, как стучат ее зубы.

Она не могла шевельнуть и пальцем.

Она не могла собраться с мыслями.

В зал вбежала женщина, спасаясь от невидимой погони. И попала из огня да в полымя. Это была Дженин, служившая у Имоджин камеристкой. Она застыла как вкопанная и кинулась было обратно, но двое солдат уже схватили ее за руки.

По приказу Уорбрика они бросили ее на стол и задрали подол на голову. Но даже толстая ткань юбок не смогла заглушить ее отчаянные крики и мольбы о пощаде. Негодяи легко поймали ее ноги и развели их в стороны. Тем временем Уорбрик расстегнул штаны. Одним жестоким ударом он вонзился Дженин между ног. Она пронзительно взвизгнула от боли и сопровождала жалобным криком каждый новый удар, наносимый Уорбриком с размеренностью бездушного механизма.

Крики Дженин становились все слабее и глуше. Уорбрик пыхтел и чертыхался. А его огромная туша все дергалась, дергалась, дергалась взад-вперед…

Имоджин даже не заметила, как начала стонать в такт ужасным рывкам насильника. Ей пришлось до крови закусить кулак, чтобы заглушить свои стоны. Она понимала, что, если ее схватят, ее ждет та же судьба.

Правда, по наивности она полагала, что Уорбрик сначала женится на ней, а насильничать станет потом, но на этом отличия и кончались. Имоджин не сомневалась, что, если она посмеет сопротивляться, он не постесняется приказать своим солдатам держать ее до тех пор, пока не удовлетворит свою похоть.

Она хотела отвернуться, но обнаружила, что не может отвести глаз от этого жуткого зрелища. Да к тому же у нее мелькнула мысль, что, отвернувшись, она предаст не только Дженин, но и остывающее тело сэра Гилберта.