Нежный плен

Чего боялась – сама не знала. Уж точно не насилия со стороны Леонардо. Не такой он человек. И хотя говорят, что люди меняются, но то, что она видела в его черных глазах, тогда, много лет назад, не могло уйти. Что-то остается неизменным. Рассуждая об этом и от того успокаиваясь, Годива, незаметно для самой себя, погрузилась в сон. В эту ночь ей ничего не снилось.

- Просыпайся прямо сейчас, если хочешь успеть справиться со всеми своими делами, - прогремело где-то над головой Годивы.

Девушка испуганно распахнула глаза – и замерла. Над ней возвышался хмурый мужчина – его черные глаза выражали недовольство, как и плотно поджатые губы. Ни тени улыбки или доброжелательности на лице воина. Годиве повезло – она была не из тех, кто долго приходит в себя после сна. Ясность сознания быстро вернулась к ней, вчерашний день молнией пронесся в голове белокурой красавицы. Годива поднялась на ноги. Голова чуть закружилась – то ли от того, что резко встала, то ли  от того, чтобы последний раз девушка ела прошлым утром.

Леонардо кивнул в сторону кувшина с водой, подле него стоял хорошо знакомый Годиве сундук. Старый, с потертой крышкой и помятой стенкой, он принадлежал ей.

- Можешь переодеться, - произнес мужчина. Убедившись, что девушка точно проснулась – он решительным шагом покинул палатку. Воин не намеревался наблюдать за тем, как Годива будет раздеваться. У него было полно более важных дел.

Теряясь в догадках, когда и каким образом её сундук оказался здесь, девушка стала  торопливо переодеваться. Теплые чулки, шерстяное платье и накидка оказались как нельзя кстати. Только бы никто не зашел сюда! Годива, не сводя глаз с выхода из палатки, сменила одежду. Лишь когда девушка затянула поясок своего платья, только тогда она смогла немного перевести дух.

- Ты готова? – раздался уже столь хорошо знакомый голос снаружи.

- Да, - девушка закрыла сундук и провела ладонями по плотной ткани платья.

Леонардо заглянул внутрь. Взгляд мужчины скользнул по пленнице – на ней было простенькое платье, которое, впрочем, никак не умоляло красоты своей хозяйки.

- Идем,  - властно махнув рукой, позвал воин.

Годива послушно пошла к нему. И мысли не было отказаться. Подойдя, встала напротив, ожидая. Чего именно – понять не могла. Взор Леонардо путешествовал по лицу девушки – нежная кожа без изъяна, невинный, сладкий, как спелое яблоко, румянец на щеках. Ясные голубые глаза смотрят доверчиво. Ни злости в них, ни затаенной жажды отомстить. Любопытно, как долго она пробудет в таком состоянии? Ждать осталось совсем недолго.

-  Идем, - повторил мужчина.

Годива вышла наружу. Кругом уже царила суета, лагерь сворачивался, воины сновали то там, то тут. Но не это заслуживало внимания. Девушка, почуяв неладное, повернулась в другую сторону и ахнула от потрясения…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Оранжево-чёрное пламя, выпуская клубы дыма, пожирало замок.

Тот замок, в котором последние 9 лет жила Годива, на её глазах превращался в обуглившееся уродство. Черные стены, черная крыша, жадные языки огня… Все это сопровождалось скорбным треском и усмехающимися голосами других воинов. Ветер донес до девушки удушающий запах гари. Она, закашлявшись, обхватила себя за живот, сдерживая внезапно подкатившую дурноту. Глаза защипало – от слез ли, или от резкого запаха.

- Зачем? – повернув голову в сторону Леонардо, который тоже смотрел на разгорающийся костер, вопросила девушка.

Воин перевел взгляд на Годиву – её голубые глаза приобрели другой оттенок: они стали похожи уже не на ясное утреннее небо, а на воды океана во время дождя – только вместо дождя были слезы.

- В наказание твоему брату. Ему не останется ничего, - глаза Леонардо превратились в полыхающие угольки, - пусть прячется дальше, трус.

- Он не трус, - по привычке стала защищать брата Годива.

Никогда она не думала о нем так. Эрик просто был особенный, ему жилось непросто. Болезненный, часто хворавший мальчик, всегда требовал к себе особого внимания. Несмотря на то, что Годива была младшим ребенком, именно Эрику досталась большая часть любви матери и отца. Можно было даже сказать – она досталась ему сверх меры. Только любовь эта была слепая, и вместо того, чтобы сделать мальчика сильным духом, испортила его и взрастила в нем многочисленные пороки.

- А как назвать человека, который бросил свою младшую сестру на растерзание нормандцам? – с холодной усмешкой заметил Леонардо.

Она переменилась в лице. Было видно, что подобная мысль еще не приходила ей в голову.

- Но меня не растерзали, - неуверенно заметила Годива.

Она смотрела на Леонардо своим невинным взглядом, вызывая у него… Нет, не умиление, а раздражение. Ему захотелось спустить девушку с небес на землю.

- Тебе повезло, что приехал я, а не кто-либо другой, - склонив голову к пленнице, сообщил мужчина. – Будь это другой человек, ты бы уже давно была обесчещена и, может даже, убита. Как и твои старые слуги. Их бы сожгли живьем.