Нежилец

— Так кажется из-за пленки, — отозвался Самсонов. — Но на самом деле этот парень нарисовал Кали так же, как и в первый раз. Поэтому есть незначительные отличия. Я много лет всматривался в его первый рисунок и знаю его досконально. Так что можешь мне поверить.

— Куда ж деваться! — буркнул Дремин.

— Заламинировано профессионально, — заметил подошедший к окну Морозов. — И это большая ошибка нашего поклонника Индии.

— Да, для этого ему пришлось обратиться в фирму, — кивнул Самсонов.

— Интересно, сколько таких он заказал, — проговорил сидевший в углу Коровин. Как обычно небритый, он наливал из термоса в одноразовые стаканчики горячий кофе.

— Уверен, что один, — сказал Самсонов. — С первого убийства прошло лет десять, если не больше. — Ему не хотелось считать точно, хотя рано или поздно сделать это придется. — Этот парень не торопится, за количеством не гонится.

— Полтавин сказал, крови слишком мало, — заметил Дремин. — Так же, как… тогда.

Повисла напряженная пауза, все вдруг словно перестали разом дышать. Самсонов понял, что должен высказаться.

— Слушайте. — Он старался говорить сдержанно. — Не надо… щадить мои чувства. Я сам захотел вести это дело, так что я готов к тому, что мне придется столкнуться с призраками прошлого. Называйте вещи своими именами. Да, моя сестра умерла, Хоботов был арестован и погиб в тюрьме. До сих пор я был уверен, что справедливость хоть в какой-то мере восторжествовала, но это новое убийство… Я не знаю, может, это просто подражатель. Хотя, если честно, я в это не верю. А вы? — Он обвел требовательным взглядом коллег.

— Нет, — первым сказал Морозов. В его голосе прозвучало облегчение — видимо, монолог Самсонова разрядил обстановку. По крайней мере присутствующим стала ясна его позиция.

— Я тоже, — кивнул Дремин.

— Ошибки случаются, — изрек, раздавая присутствующим стаканчики с кофе, Коровин. Приземистый и широкоплечий, он походил в этом полутемном заброшенном помещении на горного тролля. — Это не редкость.

— Думаю, нам следует поднять дело Хоботова, проверить собранные против него улики, причем критично. Если будут сомнения, то станем исходить из предположения, что его осудили ошибочно, а убийца на свободе и принялся за старое. Но пока что мы не говорим о серии. По крайней мере официально. Это ясно?

Опера и следаки закивали. Говори не говори, но дело ведет их отдел, а это уже кое-что значит.

Самсонов машинально провел ладонью по ежику русых волос, отхлебнул кофе и посмотрел на раскрытую папку, лежавшую на столе.

— Пока все совпадает? — спросил он Дремина.

— Кроме ламината.

— Ну, в то время такой услуги практически не существовало, — кивнул Самсонов. — Это сейчас полно фирм, которые покроют тебе пленкой все что угодно. Их надо проверить. Займись этим, не откладывая, — сказал он Коровину.

Тот кивнул.

— Сделаю. Вряд ли нам дадут адрес клиента, но по крайней мере описание получить должны. Если, конечно, убийца не заказал рисунок год назад.

— Это маловероятно. Я думаю, он действует по свежим следам, — сказал Самсонов. — Жаль, что такие сложности с опознанием тела. Что сказал по этому поводу Полтавин? Я забыл его спросить.

— Пока ничего, — отозвался Дремин. — Ему нужно больше времени.

— Одежда жертвы?

— Отсутствует.

— Тогда это почти наверняка… женщина. — Самсонов хотел сказать «девочка», но не смог. — Обычно мужчины не любят раздевать мужчин, это у них вызывает ассоциации с гомосексуализмом.

— Если это женщина, то можно считать нашего парня гетеросексуалом, — заметил Коровин. — Уже кое-что.

— Мелочь, а приятно, — хмыкнул Морозов.

— В таких случаях все приходится собирать по крупицам, — сказал Самсонов. — У нас есть еще оно отличие от первого случая, — добавил он, с трудом заставляя себя называть смерть Марины «случаем». Но так было нужно: абстрагироваться, отмежеваться, забыть об эмоциях, затоптать их, чтобы изловить преступника. — В тот раз он оставил одежду, и жертву можно было опознать.

— Куда он девает кровь? — снова поднял эту тему Дремин. — Ее и тогда было слишком мало.

— Забирает с собой, — мрачно ответил Самсонов. — У него есть сосуд, в который он ее сцеживает.

— Но это неудобно, — запротестовал Морозов, доставая сигарету и карманную пепельницу. — Ведь после работы утилизатора кровь оказывается повсюду, и ее нелегко собрать. Куда проще сделать надрез.

— Согласен, — подхватил Коровин. — Как на бойне: подвесить тело вверх ногами и перерезать яремную вену, а внизу поставить тазик или…

— Хватит! — прервал его Морозов, взглянув на лицо Самсонова.

— Извини! — осекся Коровин. Его широко расставленные глаза быстро заморгали. — Занесло.

— Нет, вы правы, — кивнул Самсонов. — Собирать кровь после того, как тело изуродовано утилизатором, действительно неудобно. И возникает закономерный вопрос: зачем убийца так поступает?

— Думаю, ему не нужна вся кровь, — заметил Дремин, поглаживая указательным пальцем тонкие усики. — В прошлый раз пропало четыре литра, и теперь едва ли исчезло намного больше.