— Потрясающе и жестко, как раз для мужского издания, — произнесла я, Шерлос скромно улыбнулся, — удачи Ледорубу Северному, гибель Лиеса Грейбрана не изменит политику "Дамского угодника" найдется другой репортер, жаждущий его славы.
— Это однозначно, — согласился со мной Гвен и спросил, — никто не слышал, что там с расследованием его гибели?
— Как и говорил лорд Тримеер, накануне выходных дней в императорский суд поступил иск от "Дамского угодника" к репортеру Лиесу Грейбрану, в отношении его преднамеренных действий доведших издание до банкротства, — ответил Шерлос, — в общем, газета предпринимает судорожные действия, чтобы каким-то образом отбиться от суммы присужденной судом по иску о защите чести и достоинстве леди и лорда Тримеер.
— Будем надеяться, что исполнители и заказчики станут известны, — сказал Северус и обратился к Локидсу, — а у финансистов траур закончился или как?
— Ага, с появлением Эфрона в нашем корпусе, — усмехнулся тот, — весь хмель покинул буйны головы, когда вместо завтрака и первой пары, некоторым пришлось пробежать пару кругов дополнительно, а потом из-за пропуска лекции по счетоводству, получить дополнительное домашнее задание. Всю горесть как рукой сняло. Сидят и корпят в комнатах, бубнеж стоит по всему этажу, а жаловаться бесполезно, да и на кого? На древних нельзя, ректор еще наказание добавит за попытку наябедничать на профессора Датини или магистра Эфрона.
— Весело у вас, — засмеялся староста, — хорошо у нас счетоводства нет, а то эта дисциплина сама по себе наказанием является. Я лучше философию почитаю. Девчонки, а вы в курсе, в нашем музее, в зале экспозиций, с завтрашнего дня начинается выставка кукол. Знаменитые кукольницы со всей империи представили по паре — тройке своих произведений, — доложился Северус, — объявление в конце учебного дня на стенде вывесили в главном учебном корпусе.
— Очень хорошо, завтра найдем время и посетим выставку, а заодно и Тебея проведаем, он приглашал, — сказала я подмечая, как радостно вспыхнули глаза Элизы, — тем более, что книги и магические инструменты, принадлежащие Сефеку, отписаны мне.
— Что ты с ними делать будешь? — удивился Ардер, — я слышал, у тебя в комнате целый шкаф книгами забит.