Независимость мисс Мэри Беннет

Ее надежда увидеть, что находится за экраном, оказалась тщетной: Игнатий повел ее в пасть туннеля, который, знай она про него, можно было разглядеть из каморки; она же сочла его начало всего лишь сгустком черных теней. Сперва тропинка, освещаемая его фонарем впереди и ее — сзади, была сухой и усыпана обломками, но минут через десять вниз по наклонному туннелю появилась первая лужа, а затем пол становился все более сырым. Через полчаса Мэри оказалась на берегу клубящейся стремнины внушительного потока, покрывавшего значительную часть пола пещеры, столь обширной, что крохотные кружки света их фонарей лишь чуть намекали на ее размеры. Теперь ей стало ясно, о чем иногда говорил Чарли! Огромные поблескивающие пальцы указывали вниз откуда-то сверху, их известковая оболочка мерцала и посверкивала; местами нечто, более всего — подумать только! — походившее на полупрозрачную искрящуюся ткань, было накинуто на бездну, как шаль; длинные кристаллические пальцы торчали из луж или из чего-то другого, создавшего их и скрытого тенями.

— Какая красота! — в потрясении еле выдохнула она.

Теперь я начинаю понимать, каким образом отец Доминус сформулировал свою нелепую концепцию Бога. Оказаться здесь внизу без света было бы достаточно, чтобы вызвать безумие, и даже крохотный огонек не рассеял бы ужаса такой необъятности. Молю, чтобы мне не довелось заблудиться здесь внизу.

— Красивенько, — согласился Игнатий, — только нам пора идти назад, сестра Мэри.

Брести вверх по наклону было труднее, но Мэри приветствовала это. Если она не сможет разминаться, ей не удастся сохранить силы.

— Как давно ты живешь у отца Доминуса? — спросила она.

— Не знаю. Вроде бы я и не помню, чтоб жил где-то еще. Мы с Терезой самые старшие и дольше всех с отцом.

— Да, Тереза говорила. И еще, что отец привез Джерома из Шеффилда. Ты тоже из Шеффилда?

— Не знаю. Джером, он особ статья, говорит отец. Умеет читать и писать.

— Тебя мучил плохой хозяин?

— Чего плохой?

— Плохой хозяин. Злой мужчина, который порол тебя, чтобы заставить работать.

— Отец Доминус не порет, — был ответ, прозвучавший недоуменно.

— Что вы едите?

— Свежий хлеб, который печем. Сливочное масло, джем, сыр. Жареную говядину на обед по воскресеньям. Тушеное мясо. Похлебку.

— Какую похлебку?

— Когда как. Но хорошую.

— Кто готовит?

— Тереза. Камилла помогает и другие девочки по очереди.

— Так что вы не голодаете.

— Что значит, голодаете?

— Не чувствуете все время голода, потому что еды мало.

— Нет.

— Что вы пьете?

— Слабое пиво. Горячий шоколад по воскресеньям.

— А пудинги?

— Пирожки с патокой. Паровой пудинг. Пирожки с ревенем. Сливки.

— У вас есть коровы?

— Нет. Джером привозит молоко и сливки.

— У вас есть день преклонения?

— Преклонения?

— Здороваться с Богом. Благодарить его за Его Доброту?

— Нет. Мы благодарим отца Доминуса.

Вот это интересно! Значит, Бог отца Доминуса — его собственный и детей не касается. Видимо, они принадлежали Иисусу, хотя во время следующей прогулки будет интересно спросить брата Игнатия, что ему говорилось об Иисусе.

Но когда отец Доминус появился на следующий день, Мэри испугалась, что она лишилась прогулок. Творец Космогенезиса был недоволен своим писцом.

— Вы перепутали мои страницы! — обвинил он ее, еще стоя.

— Ах, неужели? — спросила Мэри, само недоумение. — Прошу прощения, отче. Без часов или какого-либо другого измерителя времени, боюсь, я замешкалась. Я разбирала страницы, удостоверяясь, что ни на единой нет какой-либо ошибки, и вы застали меня врасплох. Я собирала второпях, позабыв разобрать их. Пожалуйста, простите меня, прошу вас!

Он чуть расслабился, но его лицо не смягчилось.

— Ну, так очень удачно для вас, что вы пронумеровали страницы, — сказал он сухо. — Жаль, вы не печатаете, как в подлинной книге.

— Единственные, кто это умел, отче, — сказала она, еле сдерживаясь, — были средневековые монахи. Полагаю, я сумею научиться, но есть ли у вас время позволить мне учиться?

— Нет, нет, нет! Сегодня мы трудимся. Начните так: «Свет есть зло, сотворенное Люцифером по собственному образу и подобию. У Бога нет глаз, но Люцифер взял две искры из своего тела и превратил их в глаза, чтобы видеть собственную красоту. Вот в чем зло света — его красота, соблазнительность, его способность ослеплять, ошеломлять и парализовать разум, открывать его для козней Люцифера». — Он умолк и поглядел на нее. — У вас волосы Люцифера, — сказал он. — Предостерегаю вас, сестра Мэри, что я увидел в вас дьявола, даже пока вы лежали без сознания на том бугре. Однако Бог послал мне вас в ответ на мои молитвы, а кто предупрежден, тот вооружен. Вы доказали целительность моего лечения отека мозга, а теперь вы служите мне писцом. Но я знаю ваше происхождение! Никогда этого не забывайте!