Незаметные

– Я такой сейчас молодой! Ты понимаешь? Правду сказать, я ощущал то же самое. Я был молод – по крайней мере, если сравнивать с Бастером, но быть террористом – это дело другое. Это возбуждало, радовало, наполняло восторгом. Хорошо мне было в это утро, просто танцевать хотелось, и я знал, что у других так же.

– Ага, – сказал я и кивнул. – Понимаю. Мы проехали коричневый плакат ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ, миновали несколько магазинов импортных автомобилей. Филипп замигал сигналом правого поворота и высунул руку из окна, показывая через крышу на указатель на углу: РОДЕО-ДРАЙВ.

На эту улицу он повернул и припарковался. Я встал за ним и вышел. Конечно, о Родео-Драйв я слыхал, но никогда не был, и это было не совсем то, что я думал. Магазины выглядели обыкновенно, буднично, похожие на магазины в деловой части любого большого города, без того блеска и роскоши, которые ожидаешь от самого эксклюзивного торгового района в мире. Все это вместе било чуть более убого, чем внушала репутация этого места, и, несмотря на имена на вывесках -

Гуччи, Картье, Армани, – я все равно был слегка разочарован.

Филипп подошел к моей машине в сопровождении Дона, Билла и Стива.

– Открывай багажник, – сказал он. – Будем доставать барахло.

– А какой у нас план? – спросил я, открывая багажник.

– Ограбим магазин «Фредерикс».

– "Фредерикс"? – нахмурился я. – Зачем? С какой целью? И куда денем краденое белье?

– Зачем? Для смеха. С какой целью? Показать им, что мы можем. Белье? Оставим себе, что захотим, а остальное выбросим. Подарим. Оставим на улице, отдадим на благотворительность.

– Как Робин Гуд! – встрял Стив.

– Ага, как Робин Гуд. Отберем у известных и отдадим Незаметным. – Филипп вытащил из багажника бензопилу. – «Фредерикс» известен по всей стране, а поскольку он торгует сексуальным бельем, достаточно известен, чтобы попасть в новости. Это будет замечено.

Тут как раз подошли остальные террористы.

– Чего? – спросил Джон. – Грабим «Фредерикса»?

– Ага, – сказал я, беря бейсбольную биту.

– Давайте почистим всю эту гребаную улицу! – предложил Джуниор, и в глазах у него появился блеск, которого я раньше не видел и который мне не слишком понравился.

Филипп отрицательно мотнул головой.

– Копы появятся к тому времени. Мы берем один магазин, делаем, что успеваем, а потом уносим ноги.

Я посмотрел вдоль Родео-Драйв. Уже было больше десяти утра, но все магазины были еще закрыты. Было непонятно, то ли они открываются после полудня, то ли вообще в воскресенье не работают. По тротуару дали две пары и одинокий прохожий. Иногда проезжали машины.

– Поехали, – сказал Филипп. – А то уже поздно. Давайте к делу.

Он шагнул в сторону, и остальные стали брать инструменты из багажника.

Никто из нас не знал, где находится «Фредерикс», и мы пошли по улице, пока не дошли до него. Я не мог избавиться от мысли, до чего у нас нелепый вид – одиннадцать человек в воскресенье утром идут по Родео-Драйв с битами, топорами и бензопилам? – но на нас, как всегда, никто не обратил внимания.

Проехала патрульная полицейская машина, мигнула левым поворотом и свернула в переулок.

Мы остановились посередине квартала перед окном, где очень натуралистические манекены демонстрировали красные набедренные повязочки, кружевные лифчики и черные трусы с отверстием. Все посмотрели на Филиппа. Он кивнул Дону, который держал топор.

– Тебе принадлежит эта честь, – сказал он.

– А что мне...

– Разбей стекло.

Дон встал перед дверью, занес топор и обрушил его на уровне груди. Стекло брызнуло внутрь тысячей осколков. В магазине вспыхнул свет и завыла сирена. Ряды камер наблюдения подозрительно вильнули в нашу сторону. Филипп просунул руку в дыру, открыл замок, толкнул дверь и вошел. С рамы осыпалось еще несколько осколков стекла.

Филипп ничего не сказал, только включил бензопилу.

Я не знал, собирается ли кто-нибудь другой что-нибудь сделать с этими камерами наблюдения, и потому я подошел к полке, где они стояли, и начал крушить их бейсбольной битой. Незаметный или нет, а после пяти минут видеозаписи нас бы идентифицировали. Закончив с камерами, я огляделся, нашел сирену – белую пластиковую коробочку над примерочными, – подошел, подпрыгнул и разбил ее к чертовой матери.

Когда я обернулся, Филипп распиливал прилавок, уже покончив с кассой. Билл и Дон ломали витрины, Джеймс, Джон и Стив крушили полки, остальные набивали сумки бельем. Я подошел к манекену, отстегнул на нем лифчик и сорвал трусы.

Вдруг Филипп выключил пилу. Тишина упала оглушительно. Мы все посмотрели на него. Он склонил голову, прислушиваясь.

Снаружи с нескольких сторон приближались сирены.

– Быстро они реагируют в приличных районах, – заметил Бастер.

– На улицу! – велел Филипп. – Все на улицу!

Мы быстро выбежали, разбрасывая по дороге свои карточки по полу и по тому, что осталось от прилавка.

– Оставьте инструменты! – командовал Филипп. – Бросайте их, где стоите! Мы не можем позволить себе привлекать внимание – здесь через пару минут копов будет, как грязи.

– А с этим барахлом что делать? – спросил Томми, показывая на свою сумку с бельем.