Незаметные

– Я думал, что однажды я его видел, в одном из этих снов, в тени леса, и даже тогда это меня испугало, оставило неизгладимее впечатление. – Он отвернулся, глядя куда-то в даль. – Нет, это не совсем правда. Не просто впечатление. Меня наполнило благоговейным ужасом. Я знаю, что это звучит бредом, но я думал, что это Бог.

– А теперь?

– Теперь? Теперь я думаю, что это был кто-то – или что-то – с той стороны.

С той стороны.

Я поглядел в окно на пурпурный лес на той стороне улицы, и меня охватил холод.

Голос его стал тише.

– Я думаю, что видел его однажды. Снаружи. Я не хотел слышать, что он видел или что думает, что видел, но знал, что он все равно мне расскажет.

– Это пряталось на фоне, в деревьях, и перед ним было много всякого похожего на пауков – пауков величиной с верблюда. Но я видел его глаза, его брови, зубы. Я видел волосы, мех и копыта. И оно меня знало. Оно узнало меня.

Все тело у меня покрылось гусиной кожей. В направлении окна я боялся даже глянуть.

– Я тогда думал, мы избранники Бога, – сказал Филипп. – Я думал, что мы к Богу ближе всех, потому что мы такие средние. Я верил в Золотую Середину, и я считал, что посредственность и есть совершенство. Что это то, чем и предназначил Бог быть человеку. Человек имеет возможность пойти дальше или упасть ближе, но лишь совершенство середины низводит на нас милость Божию. А теперь... – он выглянул в окно. – Теперь я просто думаю, что мы более восприимчивы к вибрациям, посланиям... к тому, что приходит с той стороны, что бы оно ни было. – Он повернулся ко мне. – Ты когда-нибудь читал повесть, которая называется «Великий бог Пан»? Я покачал головой.

– В ней говорится о том, чтобы «поднять завесу», о контакте с миром, который похож на тот, что мы видим. – Он прошел в другой конец комнаты к столу, заваленному библиотечными книгами, и протянул мне одну. – Вот, прочти.

Я посмотрел на обложку. «Великие рассказы об ужасном и сверхъестественном». Одна страница была загнута, и я открыл на этом месте.

Артур Мэйчен, «Великий бог Пан».

– Прочти, – повторил он.

– Сейчас? – спросил я, подняв на него глаза.

– У тебя есть какая-нибудь работа получше? Это займет не больше получаса. Я пока посмотрю телевизор.

– Я не могу...

– Зачем ты сегодня сюда пришел?

– Чего? – моргнул я.

– Зачем ты сюда пришел?

– Ну... с тобой поговорить.

– О чем?

– О...

– О том, что ты видел. Ты видел то, что я описал, правда?

Я затряс головой.

– Значит, ты видел похожих на пауков.

Я медленно кивнул.

– Прочти.

Я сел на диван. Мне было непонятно, какое отношение могла иметь выдуманная страшная история к той ситуации, с которой мы столкнулись, но это выяснилось почти сразу. Да, ситуация в этой повести была неуловимо похожа на ту, что была у меня с убийцей, неприятно близка к тому, что описал Филипп. Сумасшедший ученый находит способ прорваться через пропасть между нашим миром и «другим миром». Он посылает туда женщину, и она возвращается оттуда окончательно и полностью обезумевшей. Она видела внушающую страх богоподобную мощь создания, которое древние неадекватно называли «великий бог Пан». Она там забеременела, и когда вырастает ее дочь, она обладает способностью по своему желанию переходить из нашего мира в другой и обратно. В нашем мире эта дочь – убийца, которая заманивает мужчин, а потом открывает им свое настоящее лицо и доводит до самоубийства. В конце концов ее находят и убивают.

Филипп подчеркнул в этой повести несколько эпизодов. Один – когда дочь идет по лугу и вдруг исчезает. Другой – отмечающий странное тяжелое ощущение в воздухе, остающееся после ее прохода между двумя мирами. Третий – описывающий «тайные силы», непроизносимые, неназываемые и невообразимые силы, которые лежат в основе существования и слишком мощны для человеческого понимания. И последнюю строку повести – говорящую о том, что эта дочь, это создание, теперь навсегда в другом мире, с подобными ей.

И от этой последней строчки у меня по спине побежал холодок. Я вспомнил убийцу, который, смертельно раненый, бежал под надежное прикрытие пурпурных деревьев.

Когда я закрыл книгу, Филипп посмотрел на меня.

– Узнаваемо?

– Всего лишь литература, – ответил я.

– Она правдивее, чем люди привыкли думать. Может быть, правдивее, чем думал сам автор. Мы этот мир видели – ты и я. – Он помолчал. – Я слышал голос великого бога Пана.

Я смотрел на него. Я не верил ему, но одновременно и верил тоже.

– Что мы такое, – сказал он, – так это передатчики между тем миром и этим. Мы его видим, мы его слышим, мы можем передавать оттуда сообщение. Это наше назначение. Это то, зачем мы здесь. Это то, зачем послали нас на землю. Это даже объясняет расслоение среди Незаметных. Ты и я можем общаться с силами той стороны. Мы можем сообщать об этом другим Незаметным. Те – полу-Незаметным, таким, как Джо. Джо и ему подобные могут говорить с миром.

– Но другие Незаметные нас больше не слышат, – возразил я. – А про Джо ты говорил, что он больше не Незаметный.

Он отмахнулся от этого возражения.