Читаем Незадолго до ностальгии полностью

— Теперь бы я сформулировал иначе, — весело признал Марк. — Я бы сказал, что разочаровался в математиках, в математической деятельности. Но в пятнадцать лет в таких вещах не делаешь различия — тогда я решил, что разочаровался в математике. Короче, ты понял: мне было пятнадцать. И произошло это на школьной олимпиаде — как раз тогда, когда меня осенило, что знак «равно» — главный в математике. Следи за мыслью, Киш, вот тебе ещё одно совпадение: если бы открытие накрыло меня дома, я, может быть, ничего бы и не заметил. Но всё случилось в зале — там было ещё семьдесят-восемьдесят таких же юных дарований. Я смотрел, как они пыхтят над заданиями, и чувствовал, что круче их всех вместе взятых: они даже не догадываются, какое простое и гениальное открытие я сделал. Кстати, с тех пор боюсь эйфории: за ней всегда прячется подвох. Но тогда я этого не знал: сижу на стуле, голова на седьмом небе и вдруг… Не знаю, что это было — наверное, в тот момент во мне и родился юрист. Как будто кто-то произвёл надо мной арифметическую операцию — умножил на минус единицу. Вроде вокруг всё то же самое, но картинка поменяла свой знак с большого плюса на жирный минус. Короче, я почувствовал, как всё это неправильно, неправомерно и противоречиво — неправильно, когда люди, даже решая уравнения, стремятся выявить в своих рядах неравенство — победителей и проигравших. Определить, кто из них десятка, а кто тройка. Хуже того: именно с помощью уравнений они это и делают. Ну не бред ли? И ещё удивительней: никто этого не замечает — ни одна продвинутая голова. Как будто всё идёт, как и надо, всех всё устраивает. Невероятно, странно. Я подумал: всё, кранты, сдвиг по фазе. Как ещё это понять — никто не замечает, один только я? И тогда — наверное, для защиты, чтобы не спятить — я и подумал: не хочу быть одним из них — не хочу быть числом.

— Здорово! — искренне восхитился Киш. — Но неужели ты так сразу почувствовал, что теперь хочешь быть юристом?

Толяныч хмыкнул и несколько раз пыхнул сигарой.

— Нет, конечно. К юриспруденции ещё надо было перекинуть мостик. Он оказался совсем коротким, но шёл я по нему год или полтора. Следи за мыслью, Киш: если «не хочу быть числом», то что? То логично вытекает: «хочу быть словом». Я вспомнил, что математика — только один из языков, а числа — всего лишь слова, специальный такой класс слов. Идея чисел изначально заложена в языке: если бы человек не умел говорить, он бы никогда не придумал числа.

— Это да, — кивнул Киш. — В языке главный принцип — обобщение. Слово «дом» означает все дома на свете — так же, как цифра «5» обозначает все пятёрки. Прежде чем появились 5х, 5у и 5z, уже были «мой дом», «старый дом» и «большой дом».

Перейти на страницу:

Все книги серии Современный роман

Похожие книги