Незабываемые дни

Отряд Вейса спешно выехал из деревни. Около пылавшей хаты топали солдаты, по-хозяйски распоряжался лысый комендант. Сипак стоял на дворе, тупо уставившись в огонь, бездумно следя, как вихрились над крышей столбы искр, как кружили, опадали на землю рои серых пепелинок. Снял шапку, осмотрел ее, отряхнул, провел рукой по вспотевшему лбу. Вдруг бросился к коменданту, спросил его:

— Может, поднять людей, чтоб пожар не перекинулся на другие хаты?

Комендант удивленно посмотрел на него сквозь неподвижные телячьи ресницы. Его лицо искривилось в недоумевающую гримасу:

— У вас, мой староста, немного не хватает вот тут… вот тут! — Он повертел пальцами перед своим лбом.

И, подумав немного, сказал назидательно, искоса взглянув на Сипака:

— Пускай оно горит! Хотя бы все сгорело, нам не жалко.

Как подхлестнутый кнутом, Сипак задергался, кивая головой в знак согласия:

— Это правильно, господин комендант! Правильно! Я же и хотел это самое сказать.

— Ха! Он хотел это сказать! — презрительно процедил комендант, подмигнув белесым глазом своим солдатам. Те почтительно улыбнулись. И, подойдя ближе к Сипаку, комендант счел нужным сказать ему еще несколько слов, чтобы поучить его, этого недотепу:

— Вы волнуетесь, господин староста. Староста не должен волноваться. Староста должен иметь твердые руки, железные руки, — тут он притронулся к груди Сипака, — и железное сердце. А еще лучше, если этого сердца у него не будет. Нам не нужно иметь сердца.

— Это верно, господин комендант! Совершенно верно! Без сердца, господин комендант, без сердца!

— На этот счет у вас правильное мнение… — глубокомысленно произнес комендант и многозначительно посмотрел на своих солдат, чтобы лишний раз доказать им, какой умный и сметливый у них начальник.

Потрескивая, проваливалась крыша. С грохотом обрушились обгоревшие балки. Медленно догорала хата Силивона.

9

Операцию на железной дороге бойцы батьки Мирона задумали давно. Наскучило заниматься мелкими делами: разрушением мостов на шоссе и проселках. Тут уж работа порой шла как по графику… Но разрушение небольших мостов не давало особенных результатов. Их быстро восстанавливали, и движение на шоссе не прекращалось. Главной же коммуникацией, особенно после того, как был восстановлен железный мост в городе, стала железная дорога.

Уже несколько раз Павел Дубков наведывался на железную дорогу, все высматривал подходящее место, чтобы нанести больший ущерб гитлеровцам. И вот однажды ночью человек десять направились из лесу к железной дороге. Павел Дубков взялся пустить эшелон под откос без всякой взрывчатки.

Место было выбрано самое удобное. Железная дорога здесь сворачивала направо, закругление шло на высокой насыпи под уклон, в конце которого был мост через лесную заболоченную речушку. Никакой особой охраны в то время на железной дороге еще не было и подобраться туда было сравнительно легко. Осторожно, чтобы не наделать лишнего лязга, вытащили железными лапами костыли из одного рельса, развинтили и сняли замки на стыках. С нетерпением ждали появления поезда со стороны города. Опасались, что раньше пройдет поезд в обратном направлении. В последнем случае крушение не дало бы особого эффекта, так как, подымаясь медленно в гору, поезд не полетел бы под откос.

И вот, наконец, послышались сигналы отправления поезда со станции. Он шел из города. Отодвинув на несколько сантиметров в сторону конец рельса, люди спустились с железнодорожного полотна вниз, притаились в загодя облюбованном месте среди густых зарослей сосняка. По перестуку колес на стыках Павел Дубков еще заранее определил, что идет тяжело нагруженный товарный состав. Волнение людей нарастало с каждой минутой. Начало светать, посерели верхушки деревьев, но внизу еще густел сумрак, клубился туман над лощиной и поднимался рваными клочьями над речкой, над мостом.

И вот донесся резкий гудок. Вдали, из-за поворота, показались две бледные в предрассветном сумраке точки фонарей, которые все больше и больше разрастались. Уж слегка дрожала земля, многоголосым эхом гудел в лесу тяжелый грохот поезда, быстро мчавшегося под уклон. Длинный состав вели два паровоза.

Все ближе и ближе черные громады паровозов. Партизаны вздрогнули, когда, подняв горы пыли и развороченной земли, паровозы с оглушительным грохотом перекувыркнулись и полетели под откос. Сразу взвихрились клубы пара, мгновенно выросшие в огромное белое облако. В нем исчезали одна за другой длинные платформы, груженные тапками, орудиями, грузовиками. Раздался резкий треск дерева, когда промелькнуло несколько пассажирских и товарных вагонов. Сквозь мутное облако пара пробились огненный смерч и гривастый столб черного дыма. Что-то взорвалось, и над вершинами деревьев просвистели железные осколки.