NEXT

«Очень неадекватно. Почти как если бы… А если это раннее слабоумие? — подумалось ему. — Может, это первые его проявления?»

— Почему ты на меня так смотришь?

— Как, мама?

— Я не сумасшедшая. Вам не упрятать меня в психушку.

— Что ты такое говоришь?

— Я знаю вас, мальчики. Вам нужны деньги. Вот почему вы продаете нашу недвижимость в Вейле и на Виргинских островах. Только для денег. Вы все жадные. Вы, словно стервятники, ждете, когда ваши родители подохнут. А если мы замешкаемся, вы нам подсобите. Засунете нас в дурдом или в богадельню. Сметете нас со своего пути. Объявите сумасшедшими. Ведь вы именно это задумали, не правда ли?

Вернулась продавщица с белым шарфиком. Мать обмотала его вокруг шеи и театральным жестом закинула один конец за плечо.

— Так вот, мистер Умные Штанишки, заруби у себя на носу: меня тебе ни в какой дом — престарелых или умалишенных — не запихнуть! — Затем, повернувшись к продавщице, она сказала: — Я его беру.

Все это время она не переставала улыбаться.

* * *

Братья встретились тем же вечером. Красавчик Джефф, без устали таскавший девиц по кабакам, имел связи во всех ресторанах города и достал им столик около водопада в «Суши Хана». Даже в этот сравнительно ранний час ресторан был битком набит моделями и актрисами, с которыми Джефф то и дело перемигивался. Эллиса это раздражало.

— Как дела дома? — спросил он.

Джефф пожал плечами:

— Нормально. Иногда, правда, приходится работать допоздна. Впрочем, ты сам знаешь.

— Нет, не знаю, потому что я не крупный менеджер по инвестициям и девицы не подмигивают мне на каждом шагу.

Аарон, юрист и младший из трех братьев, разговаривал по сотовому телефону. Закончив говорить, он захлопнул его, сунул в карман и прикрикнул:

— Ну вы, двое, хватит цапаться! Грызетесь, не переставая, с тех пор как школу закончили. Что с мамой?

— Именно об этом я говорил вам по телефону, — заговорил Эллис. — Она похожа на привидение, но при этом постоянно улыбается, счастлива, и ей ни до чего нет дела.

— На прошлой неделе ухнула три тысячи.

— Ей на все наплевать. Она делает покупок больше, чем когда-либо.

— А все из-за этого спрея! — сказал Аарон. — Откуда ты его взял?

— У одного парня, который работает в компании «Биоген» в Калифорнии.

Джефф посмотрел через плечо, потом снова повернулся к братьям и сообщил:

— По поводу этого «Биогена» я кое-что слышал. У них в последнее время возникли крупные неприятности.

— Что за неприятности? — спросил Аарон.

— Какой-то их продукт оказался безнадежно испорчен, и доходы резко поползли вниз. Кто-то допустил небрежность или где-то ошибся… Я точно не помню. Они собирались вот-вот выбросить на рынок свои акции, но теперь с этим точно придется повременить.

Аарон повернулся к Эллису:

— Ты полагаешь, на маму действует этот твой спрей?

— Нет, я так не думаю. По-моему, эта чертова штуковина просто не сработала.

— Но если ее чем-то заразили… — заговорил Аарон.

— Хватит разыгрывать из себя законника. Этот спрей прислал нам в порядке одолжения сын маминой кузины. Тот самый, из «Биогена».

— Но генная терапия опасна, — напомнил вечно осторожный Аарон. — Уже были смертельные случаи, причем много.

Эллис вздохнул.

— Аарон, — сказал он, — мы же не собираемся ни на кого подавать в суд. Речь о другом. Мы видим, что у мамы начинается умственная деградация. Я уж не знаю, что это — синдром Альцгеймера или что-то еще.

— Ей всего шестьдесят два года.

— Такое может начаться и раньше. Аарон покачал головой в знак несогласия.

— Прекрати, Элли! Она была в прекрасной физической форме, она была умницей. А теперь ты говоришь мне, что она все это растеряла. Это, должно быть, из-за спрея.

— Заражение, — напомнил Джефф. Он улыбался очередной красотке.

— Джефф, черт тебя возьми, ты можешь сосредоточиться и послушать то, о чем мы говорим?

— А я и слушаю. Нет, ну вы только поглядите, какие у нее сиськи!

— Фальшивые.

— Вечно вы все опошлите!

 — И нос у нее тоже исправлен.

— Она просто красавица!

— У нее паранойя, — сказал Эллис.

— Ты этого знать не можешь.

— Я говорю про маму, — пояснил Эллис. — Она считает, что мы хотим упрятать ее в сумасшедший дом.

— Возможно, что нам действительно придется это сделать, что, кстати, будет стоить очень больших денег. И виноваты в этом будут биотехнологические компании. Опросы общественного мнения показывают, что девяносто два процента людей относятся к ним отрицательно. Их воспринимают как беспринципные мешки с дерьмом, равнодушные к человеческим жизням. Они выводят генетически модифицированные сельскохозяйственные продукты, уродуют природу. Патентуя гены, они втихаря, пока никто не смотрит в их сторону, прибирают к рукам наше общее наследство. Требуют тысячи долларов за лекарства, которые на самом деле стоят гроши, ссылаясь на дороговизну исследований, — в то время, как большую часть этих денег они тратят на рекламу. Да и в рекламе — врут напропалую. Хитрые, подлые, жадные подонки! В суде мы бы их разделали под орех.

— Повторяю, — сказал Эллис, — мы не собираемся ни с кем судиться. Мы говорим о маме.