NEXT

Он мог лежать таким образом сколько угодно, Ричарду Бонду было на это наплевать. Уильяме был достаточно стар и достаточно богат, чтобы делать все, что захочет, а хотел он на протяжении всей своей жизни одного — женщин. Даже сейчас, несмотря на возраст и внешность, он имел их в невообразимом количестве и в любое время суток. Во время встреч с Уильямсом Ричард неизменно устраивал так, чтобы под конец трапезы к их столику подходила какая-нибудь доступная женщина, заранее договариваясь с ней относительно того, за кого она себя выдаст: за его секретаршу, решившую занести шефу важные бумаги, за старую приятельницу, подошедшую поздороваться и спросить, как дела, или просто за почитательницу выдающегося американского финансиста.

Эти уловки не могли одурачить старого Бартона Уильямса, они лишь забавляли его. Он полагал вполне логичным, что партнеры по бизнесу хлопочут ради него. Когда ты стоишь десять миллиардов долларов, люди лезут из кожи вон, чтобы ублажить тебя. Так было всегда, и Уильямc воспринимал это как должное.

Однако в данный момент миллиардеру больше всего на свете хотелось ублажить собственную жену, с которой он прожил уже сорок лет. По каким-то необъяснимым причинам Эвелин в свои шестьдесят вдруг разочаровалась в их браке, устав от бесконечных эскапад — так она это называла — мужа.

— Подарок мог бы помочь, но он должен быть чертовски хорош, — проговорил Бартон. — Она успела привыкнуть ко всему: к виллам во Франции, к яхтам на Сардинии, к драгоценностям от Уинстона, к тому, что на день рождения ее собаке самолетом присылают из Рима угощение от самых знаменитых итальянских шеф-поваров. Вот в чем проблема. Ее уже ничем не купишь. Ей шестьдесят лет, и она пресыщена всем на свете.

— Гарантирую, ваш подарок будет уникальным, — сказал Ричард. — Ваша супруга любит животных, ведь так?

— У нее целый долбаный зоопарк, прямо на территории нашего имения.

— А птиц она держит?

— Господи, наверное, сотню, не меньше. У нас весь солярий забит певчими птицами. Трещат целый день напролет. Она их выводит.

— И попугаи есть?

— Все, какие только существуют в природе. Слава богу, они не говорят. С попугаями ей всегда не везло.

— Теперь повезет.

Бартон вздохнул:

— Она не захочет еще одного долбаного попугая.

— Этого — захочет, — пообещал Ричард. — Он уникальный, другого такого нет во всем мире.

— Я улетаю завтра в шесть утра, — проворчал Бартон.

— Подарок будет ждать вас на вашем самолете, — сказал Ричард.

ГЛАВА 050

Роб Беллармино ободряюще улыбнулся.

— Только не смотрите в камеры, — сказал он ребятам.

Они расположились в библиотеке школы Джорджа Вашингтона в Силвер-Спрингс, штат Мэриленд. Стулья для слушателей были расставлены в три полукруга, а в центре находилось кресло, в котором восседал Беллармино, пришедший на встречу со школьниками, чтобы поговорить об этических проблемах генетики.

Телевизионщики снимали происходящее тремя камерами. Одна была установлена в глубине комнаты, вторая — сбоку, она должна была брать Беллармино крупным планом, третья смотрела на школьников и фиксировала восхищение, появлявшееся на их лицах по мере того, как подростки слушали рассказ о жизни и работе генетиков Национального института здоровья. По мнению продюсера телешоу, главной задачей было показать живое общение почетного гостя со своими юными слушателями, и Беллармино с этим целиком и полностью согласился. Из числа школьников для участия в беседе были отобраны самые умные и эрудированные.

Беллармино полагал, что все это будет весьма забавно.

Сначала он коротко рассказал о себе, а затем сказал, что готов ответить на вопросы. Первый же вопрос заставил его задуматься.

— Доктор Беллармино, — спросила девочка азиатской наружности, — что вы думаете о женщине из Техаса, которая клонировала своего умершего кота?

Вообще-то Беллармино считал все эти дела с дохлыми кошками позором и гадостью. Они дискредитировали и обесценивали важную работу, которой занимались он сам и его коллеги. Но сказать он этого не мог.

— Безусловно, эта женщина оказалась в сложной эмоциональной ситуации, — дипломатично начал Беллармино. — Мы все обожаем наших домашних любимцев. Но… — Он выдержал паузу. — Эту работу выполнила калифорнийская компания под названием «Дженетикс сэйвингс энд клон», и, как говорят, она обошлась в пятьдесят тысяч долларов.

— Вы считаете этичным клонировать кота? — не унималась девочка.

— Как вам должно быть известно, на сегодняшний день клонировано уже довольно много животных: овец, мышей, собак, кошек. Так что сейчас это уже не является чем-то из ряда вон выходящим. Обеспокоенность вызывает лишь то, что продолжительность жизни клонированного животного совсем не такая, как у обычного.

— А разве этично платить пятьдесят тысяч долларов за клонирование кота, когда в мире голодает так много людей? — спросил другой школьник.

Беллармино внутренне зарычал. И что они привязались к этому клонированию?

— Лично я не являюсь энтузиастом этой методики, — сказал он, — но я не взял бы на себя смелость называть ее неэтичной.