Новые приключения из цикла рассказов Братва. Это история о следующем поколении, представляющее социальные проблемы общества.Неблагополучные семьи, проституция и наркомания. Алкоголизм и нарушенная психика с малых лет, дают последствия для последующего восприятия и отношения к жизни.Он смог не потеряться на этом пути, он выкарабкался из этой пропасти и теперь несёт за собой правду, силу и принципы. Борется за место под солнцем, вытаскивая близких и родных, которые погрязли в этой пучине, из различных проблем. Для него не существует преград. Он привык поступать лишь, как хочет сам. Он очень расчётливый, хитрый и фундаментальный – рыцарь без страха и упрёка, в борьбе со злом.
Виталя Гусынин , Виталя Гусынин (Возможно не Опасен)
Приключения / Самиздат, сетевая литература18+Виталя Гусынин (Возможно не Опасен)
Братва 7. NEXT. Книга 1
Литературный цикл «Братва». Это новые истории о жизни неблагополучной семьи. Раскрытие железного человеческого характера, который идёт вопреки всему, для достижения целей.
От автора.
Глава 1. Часть первая.
Это был характер. Такой звериной злобы, сильного духом и непреклонного ни перед чем, я ещё не встречал. У него имелись свои – особые принципы на каждую ситуацию и в целом. Он был просто боец, воин, которому не видан страх. Сочувствие к другим он начал проявлять лишь когда повзрослел и осмыслил сие происходящее. За своих был горой. Но это лишь те, кого он считал своими, под это число попадали не многие. Остальные лишь обходили стороной, в округе его все знали, боялись и старались не связываться. Он славится отъявленным хулиганом.
В подростковом возрасте было всякое. Происходило такое, что не все взрослые люди могли это сделать. Он реально исполнял. С сестрой они не жили богато, да и вообще росли в нищете. Перепробовали многие запрещённые и не очень вещества. В их доме творился такой шалман, даже больше походил на притон.
Часто собирались все районные наркоши, шпана и девочки-давалки. Полиция несколько раз на дню приходила разбирать драки и пьяные дебоши. Зрелище было не из приятных. Возле сидящих за столом ребят, могли просто рядом заниматься сексом обдолбанные пары, не обращая внимания на других. Родителей не было. Мать уезжала на заработки или гуляла с ухажёрами. Отец отбывал свой срок на зоне, хоть даже по сути отцом он и был лишь формально – на словах. Которого брат и сестра ни когда не видели с самого детства.
Мать так же приводила домой сожителей и меняла как перчатки своих мужиков. Некоторые задерживались на долго. Были пьянки, гудежь, разные дружки так же захаживали. Дрались, резали друг друга, бухали и ширялись. Разные подозрительные типы порою оставались жить в доме и водили ночами к себе таких же асоциальных подруг и устраивали разврат. Потом снова менты, разборки. Дети находились среди этого беспорядка и впитывали всё, что окружали их.
Коля и Ксюша были погодки. Родились в один год с разницей в 11 месяцев. Мать растила их одна, иногда помогала бабушка. Но через некоторое время её не стало и Елена отправилась прочь из глухой деревни с двумя малышами на руках, за лучшей жизнью. По крайней мере она на это надеялась. Но все пошло не так. Денег хватало едва свести концы, ночами она подрабатывала в саунах и других злачных местах, торгуя своим телом как и прежде, чтобы прокормить детей. Они часто оставались одни и принадлежали самим себе, делали что хотели. Когда у подростков наступает тот возраст, когда они начинают интересоваться интимными вопросами, Ксюша беспечно ложилась под многих ребят и славилась местной проблядушкой. Она вообще всегда дружила и тусовалась в компании друзей брата. Они гуляли ночами, пили, курили и устраивали всякие мелкие преступления. Коля, которого ещё в начальной школе прозвали «Свист», уже в 14 лет схватил условный срок за грабёж. Он состоял на многих учетах, а семья считалась неблагополучной. Видимо он пошёл в отца, которого он до девяти лет совсем не знал и не видел. Да и тот особо не интересовался жизнью детей после освобождения, постоянно пил с корешами и попадал в полицию на сутки. А после все повторялось вновь. Конечно после тюрьмы и отсиженных лет здоровье и фарс поубавились, но Роман все так же оставался предан своим понятиям и тюремным укладам.