New-Пигмалионъ

И если бы жанр мраморной скульптуры стал бы в наши дни стольже востребован, как в древних Греции и Риме, то нынешний модный ваятель вырубил бы теперь из мрамора не "мальчика вынимающего занозу", а "телеведущего, сжимающего микрофон", и наши далекие потомки, откопав потом эту скульптуру из под пепла новых останкинских Помпеев, поставили бы ее в музей и любовались бы, восхищаясь совершенными линиями модного Монахова.

– Скучно? – переспросил Баринов, – почему скучно?

– Чарли Чаплин когда-то заявил, что если бы ему пришлось выбирать, где провести загробную часть своей жизни, то он бы колебался, межуясь в сомнениях, не зная что предпочесть, рай из-за его комфорта, или ад из-за явно веселой компании людей, что там собрались, – сказала Ирма.

– Ах, мы все находимся в плену неверных представлений о том, что есть рай, – сказал Баринов, – на самом деле рай будет для каждого из нас сугубо индивидуальным, а отнюдь не той устойчивой картиной привычно рисуемого в нашем воображении скучным садом, где прогуливаются бородатые старички с нимбами и ручные животные.

– Рай будет для каждого по индивидуальному заказу? – хмыкнула Ирма, – как отделка квартиры в новых хороших домах?

– Вроде того, – кивнул Баринов, – потому как счастлив каждый человек может быть только индивидуально, а не по универсальной схеме.

– И как вы представляете себе этот рай, в котором окажутся все девочки? – спросил оживившийся Монахов. Он переменил позу и теперь с него можно было с одинаковым успехом ваять и "Мыслителя" и нового "Сцеволу" с микрофоном.

– Рай, это прежде всего то место, где мы будем счастливы, – сказал Баринов, повернувшись и обращаясь почему-то не к Ирме, а к Агаше, – а счастливы мы с вами все были прежде всего в детстве и в юности, когда мама была молодой, когда молодыми мы были сами, и молоды были наши друзья. Поэтому, в том самом раю, которого никто из живых не видел и видеть не может, мы будем в индивидуально сконструированном для нас пространстве узнаваемых и милых сердцу пейзажей… Для умершей негритянсклой девочки это будет ее любимая африканская деревушка, где она будет общаться со своими родственниками, а для белой девочки из Норвегии, в раю будет уголочек красивого фьорда, где на высоком зеленом лугу, на краю скалистого обрыва, под музыку Грига она будет танцевать со своими белокурыми подружками.

– Этакое электронное моделирование рая на индивидуальный манер, как в компьютерных играх? – уточнил Монахов.

– Вроде того, – согласился Баринов.

– А почему вы уверены, что именно все девочки попадут в рай, и хорошие и плохие, и даже те девочки, которые прошли огонь и воду и медные трубы современной московской жизни? – спросил Монахов.

– Потому что женщина заслуживает прощения уже по самому факту своего статуса, – ответил Баринов, – и потому что рай населяют ангелы.

Баринов на секунду задумался, и потом добавил, – помните, может видели, у Оззи Озборна был красивый клип, где его окружали милые десятилетние девочки на заснеженном поле, вот это и есть рай в моём понятии.

– Интересно, а что думают по этому поводу священнослужители? – отрабатывая сценарий, спохватился Монахов. Он протянул руку в сторону человека в черной рясе с большим серебряным крестом на груди, – что вы скажете по поводу судений критика Баринова, отец Николай?

– Вы знаете, в юношеские годы, еще до поступления в духовную семинарию, меня одолевали некие сомнения, – издалека начал бородатый пастырь, – и однажды я поделился ими со своим духовником, пожилым, мудрым протоиереем церкви, куда мы ходили с моей мамой. Я сказал ему, батюшка, прочитал я в житие одного святого, что двадцать лет тот жил в схиме, молясь и питаясь немолотыми зернами и диким медом, и что на двадцатом году отшельнической жизни увидал он Ангела, который сказал ему, "иди в такую то землю, там построй себе келью и там спасешься"…

Тот святой пошел в иную землю, построил там келью и еще двадцать лет жил там молясь…И вот Я очень огорчился прочитав такое, ведь получается что же? Монах-схимних двадцать лет жил молясь и постясь и еще получается что не спас тогда душу свою?

Так какой же шанс спастись и попасть в рай имеем все мы, простые грешники? И знаете, какую превосходно умную вещь сказал мне тот старый мудрый батюшка? Он сказал, что милость Господня так велика, что все мы должны надеяться и верить, что мы верно спасемся и попадем в рай. Просто у каждого человека свое земное испытание, свой путь. У того святого это испытание было длиною в сорок лет поста и молитв, а у иного человека и жизнь коротка, и испытание посильной для него тяжести.

– А вы согласны с тем, что рай для всех индивидуален, как говорил ваш оппонент? – спросил Монахов, снова меняя позу и выражение лица.

– Мне нравится ход мысли уважаемого господина Баринова, – с улыбкой кивнул отец Николай, – но церковь придерживается на этот счет иных представлений.

– Значит, мне не попасть в тот мой индивидуальный рай, где будет телевидение и это моё телешоу? – лукаво улыбнувшись спросил Монахов.