Невыученные уроки

— Опять твои знаменитые уши! — рассмеялся Женька. — Если они туда пролезли, значит, и оттуда вылезут. Закон физики.

Скоро Леха на собственном опыте убедился, что у каждого закона есть исключение. Конечно, по всем правилам голова должна была пролезть в дырку, но, не повинуясь никаким правилам и законам, уши не пролезали.

Близилось начало уроков. В коридоре послышался топот и голоса тех, кто не любит опаздывать и загодя является в школу.

— Сейчас ребята придут, — забеспокоилась Синицына.

— Давайте я пока класс закрою, — предложил Женька.

Он запер дверь на ключ и тоже включился в операцию по освобождению друга. Вся троица упрямо пыхтела над нелегкой задачей.

— Больно же! — стонал потный, взъерошенный Леха, отбиваясь от помощников.

— Терпи, сейчас снимется. Туда он тоже туго шел. Чего ты нос выставил! Убери! — деловито командовал Женька.

— А куда же я его уберу? — обиженно засопел Леха.

Женька с остервенением рванул треугольник.

— Ты что, сдурел?! Ты так с меня скальп стащишь! — не своим голосом завопил Леха.

— Мальчики, тихо, — пыталась успокоить их Синицына.

В дверь требовательно постучались, и донесся голос учительницы естествознания:

— Что вы там делаете? Откройте сейчас же!

Дело оборачивалось нешуточно. Как всегда в критический момент, Женька мгновенно оценил ситуацию и принял решение:

— Залазь в шкаф.

Леха приоткрыл дверцу встроенного стенного шкафа и заглянул внутрь. На верхних полках лежали цветные таблицы и муляжи, а внизу стояло ведро с тряпками и валялся веник. Было тесновато, но выбирать не приходилось. Не показываться же на глаза Таисии Ивановны в таком виде. Леха вздохнул и полез в шкаф.

— Не волнуйся. Как только училка уйдет, мы тебя сразу выпустим, — успокоил его Женька.

— А если не уйдет? — с опаской спросил Леха и попятился назад.

— Не мандражируй. Чего ей в классе торчать?

В это время Синицына, которая, ни жива ни мертва от страха, топталась возле двери, взмолилась громким шепотом:

— Мальчики, ну давайте же делайте что-нибудь!

Женька с укором посмотрел на Леху:

— Мужайся, Леха. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя ее к директору потащили.

Лехе не хотелось, чтобы Синицыну потащили в кабинет директора. Но еще больше ему не хотелось оказаться там самому. И он принял решение. Залезая в шкаф, Леха из последних сил надеялся, что биологичка заглянет в класс и, убедившись, что все в порядке, уйдет.

Женька отпер дверь. Таисия Ивановна зашла в класс с таким решительным видом, что стало ясно, что в ближайшее время уходить она не собирается.

— Зачем вы заперли дверь? — строго спросила она.

Женька знал, что Синицына совсем не умеет врать. Если она проговорится — конец. Собрав все свое красноречие, Женька преданно посмотрел в глаза учительницы и отрапортовал:

— Мы тут хомяков кормили. Только Синицына совсем ни при чем. Она даже и не хотела вовсе. Она говорит: «Не надо, Таисия Иванна не разрешает». А я заладил: «Давай покормим, давай покормим». Так что Синицына не виновата. Наказывайте меня.

Он так трагически склонил голову в ожидании кары, что учительница просто не могла не оценить его благородства. Она улыбнулась и снисходительно кивнула:

— Ладно, джентльмен, на первый раз прощаю. Но больше этого не делайте. Их нельзя перекармливать, иначе можно только навредить.

Леха сидел в шкафу в ожидании, когда его выпустят из заточения, с тоской вслушиваясь в гомон голосов. Класс заполнялся ребятами. Близилось начало урока, но Леха не терял надежды, что Женька придумает, как его освободить.

И тут раздался звонок. Ждать дольше было нельзя. Леха толкнул дверь и с ужасом понял, что заперт. Только теперь узник в полной мере осознал трагизм своего положения. Ему не оставалось ничего другого, как сидеть весь урок в шкафу.

Лехе повезло, что в двери была замочная скважина. Обзор, который предлагало ему это единственное оконце, связывающее его с внешним миром, был весьма жалким, но, к своей радости, Леха обнаружил, что за партой, стоящей как раз рядом со шкафом, сидит Женька с Синицыной. Конечно, это мало помогало ему в теперешнем положении, но все-таки как-то обнадеживало.

Таисия Ивановна сделала перекличку.

— А почему нет Потапова? — спросила она.

У Лехи сжалось сердце. Казалось, никогда еще ему так мучительно не хотелось присутствовать на уроке. Он услышал голос Женьки:

— Он к врачу пошел. У него уши болят.

Уши у Лехи и правда болели, но не настолько, чтобы он не услышал, как учительница с сомнением проговорила:

— А мне казалось, что я его сегодня видела. Может, он приболел оттого, что я наметила его спросить?

Когда Леха услышал о планах Таисии Ивановны, его желание посетить урок сильно поколебалось. Во всяком случае, неизвестно, что лучше: иметь в журнале — «нб» или «двояк». Теперь Лехе было немного легче смириться со своим незавидным положением. Он притулился к стенке и стал ждать.