Невысказанное

Деймон прохаживался по гостиной Елены, пристально смотря на лучи послеобеденного солнца, тянущиеся через окно и пересекающие пол. Когда он проснулся после беспокойного сна часом ранее, квартира уже была пуста.

Касаясь рассеянно пальцами груди, он позволил эмоциям Елены гудеть через связь между ними. Ничего не поменялось; его до сих пор пронизывало острое бушующее горе, что он ощутил, приехав в Далкрест и узнав, что его брат мертв. Ничего нового. И куда бы Елена не ушла, ей не грозила опасность.

Он горел желанием начать охоту на Джека, найти его и разорвать на части. Ярость обжигала под кожей — никто не смел прикоснуться к его младшему брату. Даже когда они ненавидели друг друга, никто не имел право причинять ему боль.

Но сейчас, Деймон оставался в тени, охранял Елену, дожидаясь подходящего случая.

Мередит пыталась установить правила для него, после похорон Стефана. «Похоже, Джек считает, что ты всё ещё в Европе,» сказала она. «Пусть так и думает. Ты станешь лучшим нашим оружием.»

Каждый мускул тела сероглазой охотницы был напряжен, и она с гневом ощущала потребность спросить что-то у Деймона. При других обстоятельствах это лишь рассмешило бы его. У Мередит не было права указывать ему, что делать, да и он ни за что бы не пошел на её условия и просьбы.

Но, в тот момент, с отчаянием и тихой мольбой в глазах, Елена произнесла: «Прошу, Деймон. Я не могу потерять и тебя». И Деймон дал слово делать всё, что она пожелает.

Вздохнув, он сел на диван и огляделся. Он начинал ненавидеть эту красивую комнату с её тяжелой антикварной мебелью и картинами на стенах. Её явно украшали по вкусу Стефана: сделали темной, классической и уютной. Вкус Стефана, имущество Стефана, Елена Стефана.

На столике у дивана лежала толстая тетрадь в переплете из коричневой кожи — журнал Джека, в котором были записи о ходе экспериментов, проведенных им для создания новой расы вампиров. Деймону удалось найти его, когда он проник в компанию Джека в Швейцарии.

Ближе к концу был список уничтоженных им вампиров, а далее, ещё один — с именами тех, кого предстояло убить. Деймон взял его в руки, принявшись изучать последнюю колонку. Многих вампиров, чьи имена были выцарапаны на странице, Деймон знал все эти годы. Ближе к её концу были ещё три, но не зачеркнутые: Кэтрин фон Шварцхилд, Деймон Сальваторе, Стефан Сальваторе.

Деймон легко провел пальцем по написанным буквам, вспоминая лицо Кэтрин в ту секунду, когда жизнь покинула её. Его снова окатил выброс мучительного ужаса Елены, которая сообщила ему о смерти Стефана. По крайней мере, ему удалось украсть книгу до того, как Джек вычеркнул их имена.

Стиснув зубы, он перевернул страницу. Если уж он не может отправиться на его охоту — во всяком случае пока — то, хотя бы попробует отыскать ключ к победе над ним.

Но, ничего нового он не нашел. Написанное он изучал минимум раз десять. Спустя пару минут, он, застонав, закрыл глаза и приложил руки к вискам.

Действительно, у созданий Джека было много слабостей. Только журнал свидетельствовал о том, что он их преодолел. Солнечный свет, огонь, обезглавливание, кол в сердце — чем больше Деймон углублялся в дело, тем больше осознавал, что нет способа одолеть этих самодельных вампиров.

Безнадежно. Возможно, Елена права, и ему стоило сдаться и затаиться.

Нет. Его глаза распахнулись, и он заскрипел зубами. Он — Деймон Сальваторе. И никакой чертов безумный ученный не победит его.

Он закрыл книгу. Что ж, любая реальная опасность для этих вампиров заключалась в чем-то, о чем Джек даже не смел думать.

Практически нехотя, он бросил взгляд на тяжелый комод из красного дерева у стены. Он хранил талисманы Стефана, коллекцию разных вещей из его длинной жизни. Монеты, каменные чаши, часы. Лента Елены абрикосового цвета, которую Стефан нашел, ещё не узнав её, пока Деймон не знал её вообще. «Интересно,» задался вопросом Деймон, «что было бы, если бы он первым повстречал Елену?»

Деймон встал и медленно направился к комоду, где легким движением коснулся всех этих вещей: железной коробки, золотых монеток, кинжала из слоновой кости, абрикосовой ленты.

Деймон не зависел от вещей так, как Стефан. Он никогда не видел причин для хранения вещей, которые он перерос, перетаскивая его прошлое вокруг света с собой.

«Стефан пронес все свое прошлое с собой,» осознал он. Эта мысль заставила его ощутить пустоту в груди. Со смертью Стефана и Кэтрин не стало никого, кого бы он помнил, будучи ещё живым.

Он провел пальцем по лезвию кинжала и с шипением отдернул руку. Стефан держал его заточенным, хотя, вероятно, прошли столетия с тех пор, как он им пользовался.

«Многие годы этот кинжал принадлежал их отцу,» вспомнил Деймон, «вися в ножнах на поясе. Красивая вещь, этот прекрасный блестящий эфес изгибался рядом с хорошо выкованным и удобным лезвием. Он подарил его Стефану в день пятнадцатилетия.»