Невыразимый эфир

— Жаль, что ей придется умереть. Жаль, что ей придется умереть.

Едва паромщик, вне себя от ужаса, вырвался из предательских зарослей на солнечный свет, он тут же споткнулся и полетел вниз, покатился по откосу невысокого холма, покрытого мхом, чья упругость смягчила падение. Проделав несколько кульбитов и покрыв расстояние метров в двадцать, он наконец смог остановиться, полностью ошеломленный, не способный управлять собой, как веревочный паяц. Девушка помогла ему подняться, затем собрала яблоки, которые рассыпались из мешка. Узловатая сухая ветвь все еще цеплялась за ремень его сумки. Она медленно съеживалась, словно солнечные лучи были губительны для нее. Увидев эти крючковатые когти, девушка вскрикнула и отшатнулась. Паромщик отцепил ветку, несколько секунд внимательно изучал ее узлы и утолщения, похожие на черные фаланги пальцев, после чего отшвырнул подальше эту жуткую вещь и вытер руки о полы своей спецовки, забрызганной грязью. Девушка вдруг засмеялась истерическим смехом, смешанным со слезами, так что паромщик даже удивился такому более чем неуместному веселью. Но, увидев мрачное лицо спутника, еще не совсем пришедшего в себя, она тут же извинилась. Было заметно, что она прилагает все усилия, чтобы сдержать этот нервический смех.

— Простите. Я не должна была. Я знаю, я не должна была.

— Что, надо мной смеешься? Ну, спасибо, — упрекнул он.

— Нет, совсем нет! Вы бы видели, что у вас с головой. Ужас просто.

— С моей головой? Да я счастлив, что она вообще у меня на плечах осталась.

— Что это было, как по-вашему?

— А ты не догадываешься?

— Зона, — ответила она.

— Зона. Теперь ты знаешь, на что она способна, и это посильнее, чем просто не отразиться в реке. И имей в виду, что вся эта территория такая, с сюрпризами. Нигде в зоне мы не будем чувствовать себя в безопасности. Боюсь, как бы фабрика не оказалась расположена в каком-нибудь совершенно недоступном месте.

— Зона хочет нас убить? Ей нужны наши жизни?

— Не думаю. Те деревья исчезли, я их больше не слышу, хоть это очень странно. Но в чем я уверен — так это в том, что зона не шутит. Это не игра. Она могла бы нас поразить на месте, но она этого не делает, а напротив, словно указывает нам выход. Думаю, со временем мы поймем. А сейчас давай-ка поищем убежище на ближайшую ночь. Все вопросы — потом.

— Да, давайте искать ночлег, но ради Бога, не в лесу, — с улыбкой сказала девушка.

— Это разумно. А у тебя и в самом деле крепкие ноги. Браво.

Паромщик не стал ничего говорить ей о том, что он услышал. Ему вдруг подумалось, что среди этой ослепительной зелени его спутница выглядит совершенно чуждым гостем. Определенно, здесь ей было не место, впрочем, не вызывало сомнения, что она везде казалась бы не на своем месте — и среди цветущих лугов зоны, и на бетонных мостовых города. Следовало завязать с ней какой-нибудь разговор — по крайней мере, узнать ее имя. Но нет! Он не мог и не хотел разрушить ту тонкую грань, что еще разделяла их. Он должен уберечь свой внутренний мир от любого внешнего проникновения. Даже в компании ему решительно следует оставаться одному — избегать любого сближения, способного разрушить целостность его характера, затянуть его в мглистый хаос человеческих взаимоотношений, потому что (как он всегда в тайне думал) любовь и дружба есть ни что иное, как слабость. Погруженный в свои мысли, паромщик курил, желая успокоить нервы, и девушка не могла понять — то ли он глубоко вздыхает, то ли просто затягивается дымом своей сигареты.

Давно миновал полдень; они шли уже несколько часов, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что никакое сумасшедшее дерево их не преследует. Но все было спокойно; между тем, день угасал, уступая место сумеркам. Паромщику не давала покоя одна мысль — она молотом отдавалась в его возбужденном мозгу. Ему доводилось слышать немало странных историй в кабаках и притонах города. Говорилось о сверхъестественных сущностях, обитающих в зоне, о необъяснимых явлениях, об ужасных чудовищах. До сих пор он относил себя к числу тех недоверчивых скептиков, кто сомневается в правдивости этих россказней. Однако только что зона им ясно продемонстрировала, на что способна. Так, возможно, и фабрика — не просто легенда; да и другие истории о зоне внезапно обрели достоверность. Что, если на самом деле существует комната ответов? Девушка спросит о том, как ей излечиться, а он, что попросит он? Паромщик не мог ответить на этот вопрос; тысяча вариантов вертелась в его переполненной голове. Но вдруг эта сумятица — еще одна ловушка зоны?