Невыдуманные рассказы о невероятном

В мае 1945 года, уже после официального окончания войны, вместе с советскими войсками корпус вступил в Прагу. До Марианське Лазне, до Мариенбада, рукой подать. У капитана Весели свой "виллис". Менее двух часов – и он дома. Правда, там американские войска. Но не это – препятствие. Другое. Совсем другое. Цветы на капоте "Виллиса", сирень и тюльпаны, которые восторженно бросали пражане, сейчас увядшие, будили в душе капитана Весели тревожное чувство.

Здесь, в Праге он узнал о смерти родителей и о страшной судьбе Итки. Итка погибла в Терезиенштадте, совсем рядом с Прагой.

Однополчане рассказали ему о Терезиенштадте, о немецком лагере уничтожения евреев. Однополчане – евреи, словаки, чехи приехали оттуда почерневшие от увиденного. В тот день капитан Весели надрался вместе с ними до бесчувствия. Но сам он не поехал в Терезиенштадт. И в Марианське Лазне не поехал.

А через несколько дней рванул к американцам в Чешске Будеевице и дальше в Грац и в Италию.

Двадцатичетырехлетний капитан чехословацкого корпуса Иосеф Весели не сомневался в том, что ему нет места в Чехословакии. Нет места нигде. Только в Палестине. И пришло это к нему не в Праге, не после вести о смерти родителей и Итки.

Еще во время тяжелых боев на Украине снова, как тогда в Марианське Лазне, обнаженными нервами он почувствовал свое еврейство, свою незащищенность в чужой среде. Даже в чехословацком корпусе, составляя большинство, евреи оставались инородным телом.

Капитан Весели не обольщался. Не всегда и не все его однополчане-евреи были сливками человечества. Нередко чех, или словак, или русский (к русским Весели относил любого гражданина Советского Союза), нередко они могли дать сто очков вперед некоторым знакомым евреям. И тем не менее, именно с евреями, с любым евреем он был связан общей судьбой после тех событий в Марианське Лазне, в Мариенбаде.

Дважды он убегал от англичан, пока добрался до Палестины. Иврита не знал. Как-то обходился вторым родным языком – немецким. Немного помогал русский. На смеси трех языков командовал ротой в подпольной еврейской армии, а после провозглашения государства Израиль и создания Армии Обороны, кадровый офицер Весели уже отлично владел ивритом.

Он женился на своей солдатке, дочери йеменских евреев, смуглолицей красавице со смешинками в глазах. Стройная изящная маленькая Рахель казалась еще миниатюрнее рядом с двухметроворостым атлетом Йосефом. Трое сыновей пошли в отца. Только глаза унаследовали материнские – огромные, черные, смеющиеся. У светлого шатена Весели – серо-голубые.

К семидесятипятилетию деда трое сыновей и девять внуков преподнесли подарок – поездку в Чехию. Они знали, как страстно мечтает дед посетить Марианське Лазне. Они были уверены в том, что сейчас, находясь в Праге, он преодолеет фобию и осуществит свою давнюю мечту.

Приветливое августовское утро встретило супругов Весели на привокзальной улице в Марианське Лазне. Они не стали ждать такси и автобусом поехали в гостиницу, расположенную вблизи колоннады. Йосеф с жадностью впитывал в себя окружающее, такие знакомые улицы, не изменившиеся от редкого вкрапления новых зданий, горы, утопающие в зелени, все привычное, словно не промчались пятьдесят восемь лет после той страшной ночи, когда он скрылся в лесу.

Рахель влюбилась в Марианське Лазне с первого взгляда, как в юности – в своего командира, родившегося в этом очаровательном городе. Даже пахнущая сероводородом вода источников казалась ей вкуснейшим напитком.

– Ну, скажи, Йосеф, как я могла не полюбить парня, вспоенного этой водой?

Весели улыбался. Он радовался тому, что патология не давала себя знать. И все же во время прогулок избегал приближаться к своему дому.

В тот день в колоннаде они встретили земляков. Рахель пошла с женщинами покупать подарки внукам. Без сопровождающих, без свидетелей, все еще преодолевая внутреннее сопротивление, Весели медленно поднимался к своем дому. Где-то на полпути он непроизвольно свернул на улицу Шопена.

Сколько лет ему было в ту пору? Четырнадцать? Пятнадцать? Марианське Лазне не знали девушки красивее Итки. По улице Шопена они шли к Лесному источнику. Там он впервые поцеловал Итку. Там Итка впервые поцеловала его. Бывало, когда они гуляли, держась за руки, Йосеф ловил восторженные взгляды мужчин, озиравшихся на Итку. Он ревновал и гордился одновременно. А Итка злилась, видя как вальяжные курортницы вожделенно поглядывают на ее Йосефа. Высокий, широкоплечий, он уже в пятнадцать лет казался зрелым мужчиной.

Улица Шопена… У нее дома, у него ли они в четыре руки играли Шопена. Мир был прекрасен. Будущее, такое безоблачное будущее уже улыбалось им из радостного далека.

И вдруг ножом гильотины упал 1938 год. Германия захватила Судеты. Местные немцы начали громить евреев.