Невыдуманные истории

Состояние не обычное и не привычное, особенно после большого города, где городские шумы сливаются и образуют естественный фон, такой привычный для городского уха. Судно везло в Мому не только продукты и товары первой необходимости, но и бензин и соляру. Жидкое топливо всегда было стратегическим грузом на севере. Все энергетические установки на севере работают на жидком топливе, и за время короткой северной навигации нужно успеть запастись им на всю долгую полярную зиму. В наше время контроль за приемом и расходом топлива – очень строгий. Замеры проводятся специальными сертифицированными датчиками, с учетом дифферента и крена судна, температуры топлива и специальных тарировочных таблиц. А расход топлива подсчитывается с помощью компьютерных программ, и выводятся на компьютеры технических суперинтендантов. Не буду дальше углубляться в специфику, чтобы рассказ не превратился в топливный отчет. Скажу только, что все равно топливо воруют, как и раньше. В то время, о котором я веду рассказ, на судно просто приходил замерщик топлива с длинной деревянной линейкой и лакмусовой бумажкой. Судовой механик зорко следил, с какого борта будут делать замеры. Если замеры делались с левого борта, то механик включал балластный насос и закачивал балласт в правые балластные танки, судно кренилось на правый борт и уровень топлива с левого борта уменьшался. Разница в уровнях давала возможность сэкономить для себя топливо. Вот почему на судне всегда стояло несколько бочек с бензином. Все знали об этих хитростях, но закрывали на них глаза – учет был слабенький, да и топливо стоило копейки. Охоту и рыбалку заменял бартер. Когда судно проходили мимо рыбаков, то меняли бочку бензина на мешок рыбы, когда встречали охотников, то за бочку бензина получали полтуши оленя или сохатого. Необходимости в охоте или рыбалке не было, и все-таки экипаж судна и рыбачил и охотился для души или, чтобы пощекотать нервы. Сейчас неприятно вспоминать такую, неоправданно жестокую охоту, в которой и Михаил и Юра принимали участие, или, как минимум, были наблюдателями. Но из песни слова не выкинешь. Единственным оправданием служит то, что так охотились все местные жители.

Глава 3 Охота

Охота, в обычном понимании – это соревнование между человеком и зверем в ловкости, быстроте, выносливости и хитрости. Конечно шансы охотника всегда выше, благодаря технической оснащенности, но и у зверя остаются высокие шансы на выживание. В той охоте, которую я хочу описать, ничего этого не было. Скорее это было жестокое убийство, не вызванное необходимостью, инстинктивное желание убивать, переданное от далеких предков на генном уровне. Наверно, под пластами гуманного воспитания и цивилизованных норм поведения, в человеке сидит древний охотник с его жаждой убийства.

Летом в тайге так много мошки и гнуса, что, со слов охотников, бывали случаи, когда сохатые задыхались – гнус и мошка забивали дыхательные пути. Поэтому часто сохатые выходят к воде не только, чтобы напиться прохладной и чистой воды, но и отдохнуть от гнуса. Выходят и зрелые самцы и самки с лосятами. Какое это незабываемое зрелище наблюдать сохатого в живой природе. Какое это мощное и красивое животное. Когда лось стоит с высоко поднятой головой, на широко расставленных ногах, его огромные, раскидистые рога напоминают корону. По сути, сохатый хозяин этих мест. Во время гона сохатый по-настоящему страшен – глаза наливаются кровью, мускулы перекатываются под кожей. Во время схватки с соперником, когда он бежит, наклонив голову, в кустарнике остается просека шириной с размер его рогов. В это время сохатого боится даже медведь.

В той «охоте», о которой я хочу рассказать, главное было во время заметить сохатого. Судно проходило выше по течению на несколько десятков метров, и тыкалось носом в прибрежные кусты. Один человек спрыгивал на берег, и, обойдя сзади сохатого, стрелял в воздух. Спасаясь, лось прыгал в воду в надежде доплыть до противоположного берега.

Одновременно два человека спускали моторную лодку. Один – на руле, другой – с ружьем на носу лодки. Лодка подходила вплотную к плывущему сохатому, и один из «охотников» одевал на шею лосю петлю, держа ее так, чтобы в ноздри сохатому не попала вода. После этого лосю стреляли в ухо и тащили к берегу, там тушу, как можно быстрее, оттаскивали к кустам, чтобы с сзади идущего судна не заметили убитого лося (охот. инспекцию все-таки побаивались). Тушу свежевали и забивали свежим мясом все холодильники на судне. Что не входило в холодильники – солили в бочках, из ног варили вкуснейший холодец, а рога брали как трофеи. Уже тогда и Михаила и Юру это зрелище коробило и вызывало внутреннее неприятие, но жалость к животному рассматривалась как слабость, и оба молча, мирились с такой охотой.