Невыдуманные истории

Таким вот — левым, по сути, преступным образом, мы соорудили две электроподстанции, высоковольтную и низковольтные линии, дали в каждый домик свет, построили несколько десятков километров водопроводных линий, телефонную линию, огородили свои участки заборами из бетонных столбов и металлической сетки, проложили внутренние дороги. Трудно даже сосчитать, сколько денег осело в карманах деловых людей и не дошло до нашего не столь уж и богатого государства. Как говорится: вольному воля. Оно отказалось от нас, мы — от него. И как видите, все сделали. Намного дешевле, быстрее и лучше. Не мотая нервы, не унижаясь перед всяким раздутым от спеси начальничком. Наличные и «жидкая валюта» — водка буквально творили чудеса. А что строительные организации в итоге недосчитались тысяч тонн цемента и металлоконструкций, досок и бруса, кирпича и блоков, труб, трансформаторов, двигателей, железобетонных столбов и опор — так ведь в том бардаке, в котором мы жили, все это было благополучно списано, никого за это не наказали, к ответственности не привлекли. В том числе и нас, грешных.

Отдыхаем хорошо, только устаем очень!

В знаменитой поэме «Сказ о лысой горе» подробно рассказано, как мы по жребию делили землю на участки, спорили за межи, строили первые сарайчики и туалеты — повторяться нет смысла. Чтобы превратить кусок дернины в будущий сад и огород, его следовало вскопать и тщательно выбрать пырей. Не томиться же этой нелегкой работой в одиночку. Купив несколько бутылок водки, я аккуратно закопал их в разных местах участка, замаскировал и пригласил на выходные друзей. Идея была простой и гениальной, мне ее подсказал легендарный Том Сойер Марка Твена. Итак, вскапываем участок, постепенно, одну за другой, находим бутылки, после каждой устраиваем короткий перерыв, реализуем содержимое и продолжаем. Таким образом нудная работа превращалась в веселую азартную игру.

Страх разбить лопатой посудину с драгоценной влагой был так велик, что хлопцы мои орудовали лопатами и перетряхивали комья земли, выбирая проволочные мотки корней пырея, с осторожностью саперов на минном поле. Первая находка была встречена бурей восторга. Мы хорошо посидели на травке под молодой березкой, где жена уже расстелила скатерть-самобранку, уставив ее тарелками, мисками и стаканами, и двинулись дальше.

К вечеру все было закончено: участок тщательно перекопан, распланирован, сделаны грядки, выкопаны ямы под будущие яблони и груши... Все бутылки были бережно извлечены, одна за другой, и, так сказать, реализованы, под смех и шутки моих милых друзей. Где они? Иных уж нет, а те далече...

Я порой удивляюсь: откуда во мне, горожанине, выросшем на асфальте, такая трепетная любовь к земле? Правда, три военных года я проработал в колхозе, но вряд ли та работа могла привить мне эту любовь. Ни деды, ни прадеды мои землей не занимались, они были потомственными ремесленниками, а вот я... Ведь эти четыре сотки потребовали столько знаний, труда, расходов... Куда проще было бы все лето в выходные бродить по лесам, валяться на берегах рек и озер, а уж купить на Комаровке все, что нам удавалось вырастить, было бы, конечно, куда дешевле. Ан нет. Корячишься все выходные над грядками, копаешь, сеешь, садишь, опрыскиваешь от вредителей, обрезаешь, подвязываешь, полешь... Приходишь в дом, все кости ломит от усталости. «Отдыхаем хорошо, только устаем очень!» — шутила жена. Но как же они невероятно вкусны — первая розовая редиска, и пупырчатый огурчик, и крутобокий помидор, щедро политые твоим потом! Просто смешно сравнивать с базарными. Но дело даже не в этом чисто потребительском смысле. Дело в том, что происходит в это время с твоей душой. С тем, какой покой, какое умиротворение охватывают ее, пока ты горбатишься над грядками, как свежо и остро воспринимаешь все, что тебя окружает: и квелые деревца, которые тянут к солнцу свои ветки, и трясогузку, пробежавшую по дорожке, и розовую полоску заката между потемневшими соснами... Ты ощущаешь себя частичкой природы, мысль о том, что яблоками с яблоньки, которую ты посадил, когда-нибудь будут лакомиться твои внуки и правнуки, вспоминая тебя добрым словом, наполняет твою жизнь тем высоким смыслом, который мы упорно ищем и не можем найти в повседневном бытии.

Мои соседям, сохранившим в душе деревенские корни, было куда легче: они все знали, и все у них получалось на загляденье. Нам, горожанам, пришлось учиться на собственных ошибках, и ошибки эти были смешны и нелепы. Так первым делом мы насадили на своих участочках по десять-пятнадцать яблонь и груш. Что нам было до того, что по нормам следовало садить две-три, ведь саженцы были такими маленькими и тоненькими, совсем не занимали места. Через четыре-пять лет, с болью в сердце, мы взялись за топоры и пилы: деревца подросли, сплелись ветвями, затенили весь участок, и клочка солнечного не оставив для грядок, толку от этого не было никакого.