Невский проспект

Отец кивал, смотрел на него, потом качал головой. Эта пантомима изрядно забавляла Акентьева-сына. А вот продолжение вечера было совсем не забавным. Как обычно, в лучшем случае беседа превращалась в обмен воспоминаниями, в худшем – приобретала политический оттенок. Александра не смущали диссидентские рассуждения и традиционная критика советской власти – в компании сослуживцев по исполкому ему приходилось слышать и не такое. Просто казалось, что он мог бы потратить свободное время с большей пользой для себя. Стол у отца, впрочем, был богатый – в последнее время дела у Акентьева-старшего шли более чем удачно.

– Саша со мной везением поделился! – объяснял режиссер.

Не обошлось на этих посиделках без дурацких шуток на кладбищенскую тему. Вспоминали известный рассказ Веллера про крематорий. Тот, в котором вдова обнаруживает в комиссионке костюм, в котором похоронила мужа. Переплет тут же опроверг его, как совершенно несостоятельную байку, которая ходила по стране еще задолго до появления этого рассказа. Взамен он рассказал об эксгумации, которую наблюдал на кладбище, и об услышанной от следовательницы истории с ожившим покойником.

История прошла на «ура», и воодушевленный рассказчик пообещал еще одну – на этот раз из анналов истории.

– Только без анатомических подробностей! – предупредил отец и кивнул в сторону субтильной девушки с нервным лицом, которая и так уже побледнела. Переплету она понравилась с первого взгляда, когда их только представили друг другу, однако ни о каких интрижках и речи быть не могло.

Он вздохнул про себя, пообещал, что подробностей не будет, и поведал слушателям о случае во время наводнения тысяча восемьсот двадцать четвертого года. Тогда вода смыла часть могил на Смоленском кладбище. Один из гробов водой принесло прямо к дверям дома, где жила вдова покойного, которая, разумеется, была в шоке.

– Совпадение! – сказал отец.

Переплет пожал плечами. Он давно уже не верил в совпадения, но в данном случае речь шла о давней истории, и он спорить не стал. Вернулся он домой слегка хмельной и довольный собой, как никогда. «Нужно почаще бывать у отца, – подумал он, – а не то и правда в этом проклятом исполкоме за-плесневею. И насчет перстня побеспокоиться – у него должны быть знакомые коллекционеры, ювелиры… Так лучше – не напрямую!»

Он пытался себя обнадежить, хотя давно уже понял – дело с перстнем затянется надолго. Где этот проклятый перстень, где? Хоть к гадалке иди! А может, и нет его на земле? Лежит где-нибудь глубоко-глубоко, на истлевшем пальце или даже в море… Нет, тогда бы они знали – они все знают. В том-то и дело, что перстень им недоступен. Потому и обратились к нему за помощью. Но сколько времени понадобится, чтобы найти его? Может быть, вся жизнь! Нет, такой расклад Переплета не устраивал категорически. Он долго лежал в этот вечер без сна рядом с супругой и наблюдал за тем, как на потолке вытягивается косая светлая линия – отсвет фар проезжающего по улице автомобиля, потом она уползала в стену. В доме было тихо. В такие мгновения оживали старые мальчишеские еще мечты – уехать куда-то, куда глаза глядят! Бежать от всего этого безумия. И Переплет ощущал себя стариком.

Иногда он завидовал черной завистью всем своим старым знакомым. Завидовал Маркову, который, не приложив практически никаких усилий, теперь купается в славе. Несмотря на близость благодаря отцу к театральной среде, никакого пиетета к этой среде Переплет не питал, считая большинство ее представителей бездарями и бахвалами. Талант, дарование… Попасть в струю – вот что главное! Об этом Переплет не раз слышал от отца, которому в последнее время это удавалось все реже. А вот Марков попал! Удачливый, сукин сын. И черт с ним, главное теперь – вытащить Альбину из всего этого дерьма! А там дальше все еще может случиться!

Дина засопела и повернулась к нему лицом. От нее пахло алкоголем. Полоска слюны, как у ребенка, выкатилась из уголка губ и блестела.

– Что ж я маленьким не сдох? – спрашивал сам себя Переплет.

Впрочем, вскоре и в его жизни наступила светлая полоса. Начало ее ознаменовалось отъездом Дины в отчий дом, в Москву. Орлов непременно желал видеть на своем дне рождения и зятя, но Переплету неожиданно повезло – грядущий приезд визитеров из Совмина не позволял ему отлучиться по личным делам. В последнее время на плечи Акентьева легла вся работа отдела. Его непосредственный начальник Черкашин существовал, казалось, только на бумаге, и Переплета это вполне устраивало. Так что Дина уехала без него, увозя с собой Ксению, а также наилучшие пожелания и приветы, которые легко раздаются, благо ничего не стоят.

Глава четвертая Старый друг лучше новых двух (Из злого гения Переплет пре-вращается в ангела-хранителя и награждается заслуженным отдыхом)